Нзвание: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета: _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC
В этой части используются 2 песни, послушать которые для понимания настроения текста я более чем настойчиво советую. Одну из них вы все хорошо знаете, а вот, собственно, и вторая (перевод почитать также рекомендую настоятельно en.lyrsense.com/dave_gahan/saw_something)
Listen or download Dave Gahan Saw Something for free on Prostopleer
читать дальше53.
А теперь закрыть глаза – и можно расслабиться. Гости потихоньку начинают расходиться, этот бесконечный день скоро закончится, он приедет домой и… не уснёт всю ночь. Вспоминая, как собственнически обнимал Влад эту Нюшу, как страстно целовал… Догадаться, что значили его бурные порывы по отношению к Антиповой, - нетрудно. «Я тоже умею так, Соколовский». Хотя на самом деле он устал от этих игр. Устал от этих мнимых побед, когда думал, что заденет этим Влада, устал от того, как сильно сжималось сердце, видя его с кем-то другим… Девушкой или парнем – неважно. Может, права Изольда, и стоит переключиться? В принципе, как вариант, Вика неплоха, но… От её присутствия он быстро устаёт.
Я спрячу свои крылья, чтоб не пугать тебя,
Я буду такой сильной, чтоб защитить тебя,
Я спрячу свои страхи, чтоб ты никогда о них не узнал,
Я буду такой сильной, чтоб ты любил меня.
Я хочу лететь ещё выше, чтоб не задеть города крыши,
Я хочу быть ещё ближе и выше, и выше.
И выше…
Нюша пела очень чувственно, проникновенно, и ей хотелось верить. Строки так глубоко засели в душе Бикбаева, что он в один момент понял слишком многое. Чтобы завоевать любовь Влада, ему не нужно заставлять его ревновать, казаться нежным цветком, как раньше, не стоит «изобретать велосипед»… Необходимо стать сильным, поддерживать Соколовского во всём, но стараясь не давить на его слабости. Он должен стать не только ведомым, но и ведущим – пусть это будет непросто, но ведь куда сложнее сгорать в агонии одиночества, правда же?..
Последние аккорды отзвучали, и Дима, мягко отстраняя от себя прибалдевшую Вику, направился прямиком к Нюше. Улыбнулся ей, галантно поцеловал руку и поблагодарил за потрясающее выступление. Ничего не значащие фразы, но девушка тихо шепнула ему на ухо:
-Он ревнует тебя. Страшно. Да, он рассказывал мне о вас с тобой, но я никому не скажу… Неважно. Найди его сейчас же. И… ты знаешь, что делать.
54.
Найти Влада оказалось делом не из лёгких. В толпе, хоть и изрядно уменьшившейся за последний час, среди десятков других чёрных костюмов и белых рубашек нужное отыскать не представлялось возможным. Тогда Дима решил начать свои поиски с менее людных мест: гримёрка, подсобное помещение, уборная… Нигде нет. Тогда, может, вышел во двор покурить? И только Бикбаев развернулся лицом к чёрному входу, как его с силой прижали к стене, а терпкие, с привкусом дорогого табака губы уже увлекли его в страстный поцелуй. Дима расслабился, целиком отдаваясь любимым рукам, и лишь обнял словно обезумевшего Соколовского, запуская ладони ему под рубашку. Пиджак тот уже где-то оставил… Язык Влада властно хозяйничал в жарком рту Бикбаева, ласкал нёбо, сплетался с юрким язычком Димы, а затем губы с причмоком вобрали его, лишая даже намёка на перехват инициативы. Он просто насиловал рот Бикбаева своим, утверждая на это хрупкое тельце свои права. «Мой, только мой!» - кричала его страсть, с которой руки сжали упругие ягодицы. Дима тоже не отставал, миллиметр за миллиметром исследуя чуть влажную от пота спину, нащупывая сильные мышцы. «Твой, только твой…» - раздался тихий полустон, и Соколовский разорвал поцелуй, судорожно глотая воздух.
-Никогда… не смей… так делать, - тяжело дыша, прошептал он, прикусывая нежную мочку. Поигрался с аккуратным ушком, лизнул раковину и, не отпуская Бикбаева от себя, уткнулся носом в его макушку. – Я теряю контроль, видя, как ты…
Диме хотелось возразить, что тот сам этого хотел, но, помня данное себе обещание быть сильным, лишь крепче прижал Влада к себе. Заправил рубашку в ремень брюк, одёрнул и начал гладить подрагивающую спину поверх белоснежной ткани. Было запредельно хорошо, а ещё… Он увидел в глазах Соколовского не просто ревность. В них пока ещё робко, но уже довольно ярко горела… любовь. Он с восхищением смотрел на Бикбаева, и сомнений в этом быть не могло…
-Я знаю, Владик, знаю… - Дима уткнулся губами в подбородок, словно оставляя метку нежности на его теле. – Я искал тебя…
-А я тебя ждал, - Соколовский слегка отстранился, чтобы посмотреть в искрящиеся изумрудные глаза, и с облегчением выдохнул. В ясно-синих зрачках теплилось счастье… - Правда, я не думал, что ты придёшь…
-Глупый, - и ещё крохотный поцелуй. На сей раз в шею. – Мне хорошо с тобой…
Где-то в противоположной стороне коридора послышались тихие шаги, и Влад поспешил отпустить Диму с явным вздохом сожаления. Тот поправил пиджак, пригладил торчащие волосы и виновато, словно он был причиной произошедшего, улыбнулся.
-Я подарю тебе сюрприз. И он будет только твой…
55.
Добрая половина гостей уже разошлись, да и те, кто остались, выглядели, что называется, не «ахти». Выпившие, изрядно выпившие, просто пьяные и «пьяные в зюзю» - теперь все социальные статусы вроде «бизнесмен», «почётный спонсор», «известный кинокритик», «актёр» и так далее совершенно не имели никакого значения. Выступления певцов, певиц и коллективов завершилось, и каждый желающий мог подойти к микрофону, заказать у ди-джея песню и спеть её в караоке. В общем, скучать не приходилось никому.
Вялые, вкрай разленившиеся и напившиеся журналисты тут же оживились, видя, как к микрофонной стойке подходит Берг. Идеальная наживка для ловца – как же поёт новая звёздочка? Некоторые ухмылялись, щёлкая затворами и наблюдая, как Дима смотрит в монитор, ища нужную минусовку. И как потом улыбается, очевидно, отыскав её. Как удобно располагает стойку возле себя, проверяет микрофон, с видом профессионала постукивает по нему… И затем свет в зале тухнет, и лишь несколько разноцветных софитов направлены на сцену, где стоит в полумраке Берг, притягивая к себе стойку и стреляя глазами куда-то вглубь зала. В темноте не разглядишь…
Зато всё прекрасно видел глушащий виски Влад. Вкус напитка уже едва различался, а внутри обжигало не алкоголем, а парой туманных, заглядывающих в душу глаз. Тягучая, плавная и медленная песня – да под неё только стриптиз танцевать! Но вид такого до невозможного сексуального Бикбаева заставлял всё чаще и чаще тянуться за «вискарём».
И он запел. Запел томно, тягуче, с едва отдающей хрипотцой, заставляя мурашки плясать по коже и пот стекать по лицу. Космическая, неземная музыка, бархатный тембр, полный томной любви взгляд… Дима чуть ли не тёрся об стойку, то задевая её бедром, то красиво закидывая на неё ногу, и почему сразу вспомнилось брошенное им вскользь про занятие стрип-пластикой. И «тумблер» с виски застыл в пальцах, когда Бикбаев резко отшвырнул стойку от себя, чудом не уронив её, и схватил обеими руками микрофон, меняя тембр голоса на резкий, страстный, энергичный, но не менее сексуальный. Начался припев…
I saw something in your eyes,
I'm sure…
Oh, baby, I saw it -
Something in your eyes,
I wanted it for myself…
В голове зазвучал игривый голос: «Я подарю тебе сюрприз. И он будет только твой…» Бикбаев пел для него, Влада! Что видит в его глазах то, в чём он и сам боится себе признаться… А, может, рискнуть? Может…
Дима пел так, как будто от исполнения зависит смысл его жизни. Да так оно, по сути, и было… Выбор песни, как верно догадался Соколовский, не был случайным: текст идеально говорил о том, в чём давно уже хотел признаться Бикбаев. «Влад, я люблю тебя! - пел он, хоть и прямо в песне этого не указывалось. – И вижу в твоих глазах то, что ты любишь меня тоже…»
Наконец, второй куплет, столь же тягучий, как и первый, закончился, и Дима, уже изрядно охрипший от резкой, давно не получаемой нагрузки на голос, отдыхал на разрывающем соло скрипки и гитары. Когда-то, ещё в ГИТИСе, он танцевал под эту песню на пилоне – во время зачёта по хореографии. Многие в группе считали его «ботаником»: как замечательный актёр, он мог сыграть кого угодно, а вот сам, как человек, в жизни оставался всегда одинаковым и предсказуемым. И тогда Дима решил доказать себе и всем, что он – тоже личность, яркая, эффектная, способная удивить. И… записался на стрип-пластику с твёрдым намерением выступить с этим номером на зачёте. Результат, безусловно, превзошёл все ожидания, и у робкого, невзрачного мальчика Димки Бикбаева появилась куча «поклонниц»… А теперь та же песня, то же сильное желание доказать, что он лучший, только теперь уже без пилона, и не своей академгруппе, а одному человеку… Голубоглазому красавцу, пленившему его сердце…
Финал песни вновь выдался до нервной дрожи энергичным и взрывным, а во время последних аккордов Дима вернул микрофон в стойку, тесно прислонился к ней, обнимая, и прижался щекой к серебристой верхушке, сексапильно выпячивая нижнюю губу. От этого жеста Влад невольно почувствовал, как тяжелеет в паху. Чёрт, своим фееричным исполнением он смог не только заставить всё тело трепетать, но ещё и возбуждению проснуться…
Зал аплодировал стоя. Журналисты были счастливы, а кто-то из самых резвых даже успел этот шикарный номер заснять. Завтра весь Интернет будет свидетелем того, как поют начинающие актёры в лице Димы Берга, и как это выгодно для их пиар-кампании, но Соколовский думал совсем не об этом…
56.
Чтобы поехать домой, пришлось взять такси. Влад, нехило надравшийся виски, сесть за руль был просто не в состоянии. Они сидели на заднем сидении, с трудом сдерживая порывы поцеловаться прям тут, перед нерусской внешности водителем. И оба только выдохнули, оказавшись у выкрашенной в серый цвет подъездной двери Даниного дома…
-Димка… Как же я хочу тебя… Мой… - в перерывах между поцелуями бессвязно шептал Влад, прижимая Бикбаева к обрисованной стенке лифта и нарочно нажимая на последний, шестнадцатый этаж, хотя Дима жил на девятом. Вжался в губы собственническим поцелуем и, стягивая с плеч ветровку, запустил руки под тельняшку, приподнимая полы пиджака. У обоих уже рвало крышу от возбуждения: после того, как Соколовский забрал Берга со сцены и они оба поблагодарили всех «слушателей», они ещё долго целовались в туалете, и дело наверняка дошло бы до чего-то более серьёзного, если бы не подозрительные шаги в коридоре. Поэтому им пришлось не без сожаления отпустить друг друга и вернуться к гостям. Они с трудом дождались окончания вечеринки, и на неуверенную просьбу официантки покинуть ресторан к четырём часам ответили с весьма заметным облегчением. Позволили себе украсть у ночи ещё немного поцелуев, стоя вдали от света фонарей возле какого-то пахучего куста, а затем, поймав такси, ринулись домой. Жребий, к кому именно они поедут, бросать не стали – дом Дани находился куда ближе…
Не дав возможности створкам лифта раскрыться, Влад нажал на девятый, с новой силой впиваясь в податливые губы. Димка сегодня такой тёплый, такой мягкий, он пахнет еле уловимым ароматом можжевельника и шампанским. До невозможного милый, до дрожи в груди любимый. Да, сегодня он не побоится этого слова – любимый…
С третьей попытки удалось всунуть ключ в замочную скважину. Со второй – провернуть его в нужную сторону. Пальцы дрожали от неутихающего желания, мозг упорно отказывался работать, и в висках билось только одно – «скорее получить то, чего сейчас требует сердце». И, когда, наконец, дверь захлопнулась за ними, отрезая от всего мира, оба кинулись друг другу навстречу, словно не виделись уже тысячу лет, или как жаждущие путешественники приникают к роднику в пустыне. Послышался грохот скинутых кроссовок, затем – приглушённый стук туфель о ковёр, разбавленный характерными звуками страстных поцелуев. А ещё спустя несколько секунд небольшая прихожая заполнилась первыми сладкими стонами…
Они усеяли путь от входной двери до спальни сброшенной впопыхах одеждой: куртки, пиджак, рубашка вперемешку с тонкой тельняшкой, джинсы, брюки, и уже у самой кровати – бельё. Влад мягко подтолкнул Диму на кровать, а сам начал рыться в верхнем ящике тумбочки, куда предусмотрительно в своё время положил смазку – с экстрактом мелиссы. Самый нейтральный и, по мнению Соколовского, естественный.
-Хочу тебя… - кусал губы Бикбаев, раздвигая ноги в приглашающем жесте. Ничего постыдного он в этом не видел: преподносить себя любимому человеку – не значит продаваться и предлагать. – Иди ко мне… Быстрее…
Влад успокаивающе улыбнулся, найдя, наконец-то, желанный тюбик. Отвинтил крышку, не отрывая взгляда от податливого, открытого Димы, и сердце пропустило очередной удар. Разве можно было сразу не заметить такое сокровище?.. Но горящий, словно в адском костре, член давно уже требовал разрядки, и ему было не до всяких высокофилософских умозаключений. «Навалиться и жёстко трахать», - требовал поселившийся в низу живота похотливый демон; «обнять и нежно любить», - умоляло сердце. И уж ему Соколовский воспротивиться не смог…
Этот раз был совсем другим, нежели остальные. Таким же нежным, ласковым, Влад заботился о Диме так же, как и раньше, только вот к этим чувствам присоединилась ещё и любовь. Бикбаев таял, чувствуя в себе растягивающие пальцы, впервые пытаясь не поторопить почему-то медлящего любовника, а как можно больше продлить прикосновения, дарящие столь ослепительное удовольствие. Медленно сгорал, почувствовав в себе нечто большее, и трепетно подавался навстречу, не желая ни на миллиметр расставаться с любимым, сильнее обвивая его талию бёдрами и словно вплавляясь в его тело. Кожа к коже, тело к телу, душа к душе – ближе уже невозможно… Соколовский нашёл его «точку G», главную эрогенную зону – и это была его душа, его сердце. И Дима просто растворился в неге, которую дарил ему Влад, он взлетел от счастья, услышав на пике заветные три слова…
-Я люблю тебя… Димка, как же я люблю тебя… Маленький мой… - освободились они почти одновременно, и теперь просто лежали, не расцепив объятий. Хорошо до слёз…
-И я тебя, Влад… - Бикбаев крепче обвил шею любимого руками, утыкаясь носом в его грудь. Ещё не хватало, чтобы тот увидел его выступившие слёзы. – Больше жизни…
Соколовский ласково отодвинул от себя голову Димы, заглядывая в блестящие влажные глаза. Собрал солёные капельки губами и вновь внимательно посмотрел, словно в душу.
-Правда?.. Любишь меня?.. А как же Настя?.. – Влад почувствовал, как сердце замерло где-то в груди. Сколько теперь зависело от его ответа…
-Настя – в прошлом, - как-то твёрдо и резко оборвал его Бикбаев, вновь прижимаясь к тёплому телу. Сам-то он уже умудрился замёрзнуть… - И если бы я её сейчас увидел, ни один бы мускул в моём теле не дрогнул. Ты занимаешь всё место здесь, - он прислонил ладонь Влада к груди и нежно погладил. – И больше никому там места нет, запомни это.
-Димка…спасибо, что ты есть у меня… - Соколовский получше укрыл Бикбаева, закрывая все отверстия, в которые задувало холодом, и приложил ладонь к часто бьющемуся сердечку. Отныне и навсегда оно в его руках. И никакие Насти не будут этому помехой…
Автор: Снусмумрик
Бета: _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC
В этой части используются 2 песни, послушать которые для понимания настроения текста я более чем настойчиво советую. Одну из них вы все хорошо знаете, а вот, собственно, и вторая (перевод почитать также рекомендую настоятельно en.lyrsense.com/dave_gahan/saw_something)
Listen or download Dave Gahan Saw Something for free on Prostopleer
читать дальше53.
А теперь закрыть глаза – и можно расслабиться. Гости потихоньку начинают расходиться, этот бесконечный день скоро закончится, он приедет домой и… не уснёт всю ночь. Вспоминая, как собственнически обнимал Влад эту Нюшу, как страстно целовал… Догадаться, что значили его бурные порывы по отношению к Антиповой, - нетрудно. «Я тоже умею так, Соколовский». Хотя на самом деле он устал от этих игр. Устал от этих мнимых побед, когда думал, что заденет этим Влада, устал от того, как сильно сжималось сердце, видя его с кем-то другим… Девушкой или парнем – неважно. Может, права Изольда, и стоит переключиться? В принципе, как вариант, Вика неплоха, но… От её присутствия он быстро устаёт.
Я спрячу свои крылья, чтоб не пугать тебя,
Я буду такой сильной, чтоб защитить тебя,
Я спрячу свои страхи, чтоб ты никогда о них не узнал,
Я буду такой сильной, чтоб ты любил меня.
Я хочу лететь ещё выше, чтоб не задеть города крыши,
Я хочу быть ещё ближе и выше, и выше.
И выше…
Нюша пела очень чувственно, проникновенно, и ей хотелось верить. Строки так глубоко засели в душе Бикбаева, что он в один момент понял слишком многое. Чтобы завоевать любовь Влада, ему не нужно заставлять его ревновать, казаться нежным цветком, как раньше, не стоит «изобретать велосипед»… Необходимо стать сильным, поддерживать Соколовского во всём, но стараясь не давить на его слабости. Он должен стать не только ведомым, но и ведущим – пусть это будет непросто, но ведь куда сложнее сгорать в агонии одиночества, правда же?..
Последние аккорды отзвучали, и Дима, мягко отстраняя от себя прибалдевшую Вику, направился прямиком к Нюше. Улыбнулся ей, галантно поцеловал руку и поблагодарил за потрясающее выступление. Ничего не значащие фразы, но девушка тихо шепнула ему на ухо:
-Он ревнует тебя. Страшно. Да, он рассказывал мне о вас с тобой, но я никому не скажу… Неважно. Найди его сейчас же. И… ты знаешь, что делать.
54.
Найти Влада оказалось делом не из лёгких. В толпе, хоть и изрядно уменьшившейся за последний час, среди десятков других чёрных костюмов и белых рубашек нужное отыскать не представлялось возможным. Тогда Дима решил начать свои поиски с менее людных мест: гримёрка, подсобное помещение, уборная… Нигде нет. Тогда, может, вышел во двор покурить? И только Бикбаев развернулся лицом к чёрному входу, как его с силой прижали к стене, а терпкие, с привкусом дорогого табака губы уже увлекли его в страстный поцелуй. Дима расслабился, целиком отдаваясь любимым рукам, и лишь обнял словно обезумевшего Соколовского, запуская ладони ему под рубашку. Пиджак тот уже где-то оставил… Язык Влада властно хозяйничал в жарком рту Бикбаева, ласкал нёбо, сплетался с юрким язычком Димы, а затем губы с причмоком вобрали его, лишая даже намёка на перехват инициативы. Он просто насиловал рот Бикбаева своим, утверждая на это хрупкое тельце свои права. «Мой, только мой!» - кричала его страсть, с которой руки сжали упругие ягодицы. Дима тоже не отставал, миллиметр за миллиметром исследуя чуть влажную от пота спину, нащупывая сильные мышцы. «Твой, только твой…» - раздался тихий полустон, и Соколовский разорвал поцелуй, судорожно глотая воздух.
-Никогда… не смей… так делать, - тяжело дыша, прошептал он, прикусывая нежную мочку. Поигрался с аккуратным ушком, лизнул раковину и, не отпуская Бикбаева от себя, уткнулся носом в его макушку. – Я теряю контроль, видя, как ты…
Диме хотелось возразить, что тот сам этого хотел, но, помня данное себе обещание быть сильным, лишь крепче прижал Влада к себе. Заправил рубашку в ремень брюк, одёрнул и начал гладить подрагивающую спину поверх белоснежной ткани. Было запредельно хорошо, а ещё… Он увидел в глазах Соколовского не просто ревность. В них пока ещё робко, но уже довольно ярко горела… любовь. Он с восхищением смотрел на Бикбаева, и сомнений в этом быть не могло…
-Я знаю, Владик, знаю… - Дима уткнулся губами в подбородок, словно оставляя метку нежности на его теле. – Я искал тебя…
-А я тебя ждал, - Соколовский слегка отстранился, чтобы посмотреть в искрящиеся изумрудные глаза, и с облегчением выдохнул. В ясно-синих зрачках теплилось счастье… - Правда, я не думал, что ты придёшь…
-Глупый, - и ещё крохотный поцелуй. На сей раз в шею. – Мне хорошо с тобой…
Где-то в противоположной стороне коридора послышались тихие шаги, и Влад поспешил отпустить Диму с явным вздохом сожаления. Тот поправил пиджак, пригладил торчащие волосы и виновато, словно он был причиной произошедшего, улыбнулся.
-Я подарю тебе сюрприз. И он будет только твой…
55.
Добрая половина гостей уже разошлись, да и те, кто остались, выглядели, что называется, не «ахти». Выпившие, изрядно выпившие, просто пьяные и «пьяные в зюзю» - теперь все социальные статусы вроде «бизнесмен», «почётный спонсор», «известный кинокритик», «актёр» и так далее совершенно не имели никакого значения. Выступления певцов, певиц и коллективов завершилось, и каждый желающий мог подойти к микрофону, заказать у ди-джея песню и спеть её в караоке. В общем, скучать не приходилось никому.
Вялые, вкрай разленившиеся и напившиеся журналисты тут же оживились, видя, как к микрофонной стойке подходит Берг. Идеальная наживка для ловца – как же поёт новая звёздочка? Некоторые ухмылялись, щёлкая затворами и наблюдая, как Дима смотрит в монитор, ища нужную минусовку. И как потом улыбается, очевидно, отыскав её. Как удобно располагает стойку возле себя, проверяет микрофон, с видом профессионала постукивает по нему… И затем свет в зале тухнет, и лишь несколько разноцветных софитов направлены на сцену, где стоит в полумраке Берг, притягивая к себе стойку и стреляя глазами куда-то вглубь зала. В темноте не разглядишь…
Зато всё прекрасно видел глушащий виски Влад. Вкус напитка уже едва различался, а внутри обжигало не алкоголем, а парой туманных, заглядывающих в душу глаз. Тягучая, плавная и медленная песня – да под неё только стриптиз танцевать! Но вид такого до невозможного сексуального Бикбаева заставлял всё чаще и чаще тянуться за «вискарём».
И он запел. Запел томно, тягуче, с едва отдающей хрипотцой, заставляя мурашки плясать по коже и пот стекать по лицу. Космическая, неземная музыка, бархатный тембр, полный томной любви взгляд… Дима чуть ли не тёрся об стойку, то задевая её бедром, то красиво закидывая на неё ногу, и почему сразу вспомнилось брошенное им вскользь про занятие стрип-пластикой. И «тумблер» с виски застыл в пальцах, когда Бикбаев резко отшвырнул стойку от себя, чудом не уронив её, и схватил обеими руками микрофон, меняя тембр голоса на резкий, страстный, энергичный, но не менее сексуальный. Начался припев…
I saw something in your eyes,
I'm sure…
Oh, baby, I saw it -
Something in your eyes,
I wanted it for myself…
В голове зазвучал игривый голос: «Я подарю тебе сюрприз. И он будет только твой…» Бикбаев пел для него, Влада! Что видит в его глазах то, в чём он и сам боится себе признаться… А, может, рискнуть? Может…
Дима пел так, как будто от исполнения зависит смысл его жизни. Да так оно, по сути, и было… Выбор песни, как верно догадался Соколовский, не был случайным: текст идеально говорил о том, в чём давно уже хотел признаться Бикбаев. «Влад, я люблю тебя! - пел он, хоть и прямо в песне этого не указывалось. – И вижу в твоих глазах то, что ты любишь меня тоже…»
Наконец, второй куплет, столь же тягучий, как и первый, закончился, и Дима, уже изрядно охрипший от резкой, давно не получаемой нагрузки на голос, отдыхал на разрывающем соло скрипки и гитары. Когда-то, ещё в ГИТИСе, он танцевал под эту песню на пилоне – во время зачёта по хореографии. Многие в группе считали его «ботаником»: как замечательный актёр, он мог сыграть кого угодно, а вот сам, как человек, в жизни оставался всегда одинаковым и предсказуемым. И тогда Дима решил доказать себе и всем, что он – тоже личность, яркая, эффектная, способная удивить. И… записался на стрип-пластику с твёрдым намерением выступить с этим номером на зачёте. Результат, безусловно, превзошёл все ожидания, и у робкого, невзрачного мальчика Димки Бикбаева появилась куча «поклонниц»… А теперь та же песня, то же сильное желание доказать, что он лучший, только теперь уже без пилона, и не своей академгруппе, а одному человеку… Голубоглазому красавцу, пленившему его сердце…
Финал песни вновь выдался до нервной дрожи энергичным и взрывным, а во время последних аккордов Дима вернул микрофон в стойку, тесно прислонился к ней, обнимая, и прижался щекой к серебристой верхушке, сексапильно выпячивая нижнюю губу. От этого жеста Влад невольно почувствовал, как тяжелеет в паху. Чёрт, своим фееричным исполнением он смог не только заставить всё тело трепетать, но ещё и возбуждению проснуться…
Зал аплодировал стоя. Журналисты были счастливы, а кто-то из самых резвых даже успел этот шикарный номер заснять. Завтра весь Интернет будет свидетелем того, как поют начинающие актёры в лице Димы Берга, и как это выгодно для их пиар-кампании, но Соколовский думал совсем не об этом…
56.
Чтобы поехать домой, пришлось взять такси. Влад, нехило надравшийся виски, сесть за руль был просто не в состоянии. Они сидели на заднем сидении, с трудом сдерживая порывы поцеловаться прям тут, перед нерусской внешности водителем. И оба только выдохнули, оказавшись у выкрашенной в серый цвет подъездной двери Даниного дома…
-Димка… Как же я хочу тебя… Мой… - в перерывах между поцелуями бессвязно шептал Влад, прижимая Бикбаева к обрисованной стенке лифта и нарочно нажимая на последний, шестнадцатый этаж, хотя Дима жил на девятом. Вжался в губы собственническим поцелуем и, стягивая с плеч ветровку, запустил руки под тельняшку, приподнимая полы пиджака. У обоих уже рвало крышу от возбуждения: после того, как Соколовский забрал Берга со сцены и они оба поблагодарили всех «слушателей», они ещё долго целовались в туалете, и дело наверняка дошло бы до чего-то более серьёзного, если бы не подозрительные шаги в коридоре. Поэтому им пришлось не без сожаления отпустить друг друга и вернуться к гостям. Они с трудом дождались окончания вечеринки, и на неуверенную просьбу официантки покинуть ресторан к четырём часам ответили с весьма заметным облегчением. Позволили себе украсть у ночи ещё немного поцелуев, стоя вдали от света фонарей возле какого-то пахучего куста, а затем, поймав такси, ринулись домой. Жребий, к кому именно они поедут, бросать не стали – дом Дани находился куда ближе…
Не дав возможности створкам лифта раскрыться, Влад нажал на девятый, с новой силой впиваясь в податливые губы. Димка сегодня такой тёплый, такой мягкий, он пахнет еле уловимым ароматом можжевельника и шампанским. До невозможного милый, до дрожи в груди любимый. Да, сегодня он не побоится этого слова – любимый…
С третьей попытки удалось всунуть ключ в замочную скважину. Со второй – провернуть его в нужную сторону. Пальцы дрожали от неутихающего желания, мозг упорно отказывался работать, и в висках билось только одно – «скорее получить то, чего сейчас требует сердце». И, когда, наконец, дверь захлопнулась за ними, отрезая от всего мира, оба кинулись друг другу навстречу, словно не виделись уже тысячу лет, или как жаждущие путешественники приникают к роднику в пустыне. Послышался грохот скинутых кроссовок, затем – приглушённый стук туфель о ковёр, разбавленный характерными звуками страстных поцелуев. А ещё спустя несколько секунд небольшая прихожая заполнилась первыми сладкими стонами…
Они усеяли путь от входной двери до спальни сброшенной впопыхах одеждой: куртки, пиджак, рубашка вперемешку с тонкой тельняшкой, джинсы, брюки, и уже у самой кровати – бельё. Влад мягко подтолкнул Диму на кровать, а сам начал рыться в верхнем ящике тумбочки, куда предусмотрительно в своё время положил смазку – с экстрактом мелиссы. Самый нейтральный и, по мнению Соколовского, естественный.
-Хочу тебя… - кусал губы Бикбаев, раздвигая ноги в приглашающем жесте. Ничего постыдного он в этом не видел: преподносить себя любимому человеку – не значит продаваться и предлагать. – Иди ко мне… Быстрее…
Влад успокаивающе улыбнулся, найдя, наконец-то, желанный тюбик. Отвинтил крышку, не отрывая взгляда от податливого, открытого Димы, и сердце пропустило очередной удар. Разве можно было сразу не заметить такое сокровище?.. Но горящий, словно в адском костре, член давно уже требовал разрядки, и ему было не до всяких высокофилософских умозаключений. «Навалиться и жёстко трахать», - требовал поселившийся в низу живота похотливый демон; «обнять и нежно любить», - умоляло сердце. И уж ему Соколовский воспротивиться не смог…
Этот раз был совсем другим, нежели остальные. Таким же нежным, ласковым, Влад заботился о Диме так же, как и раньше, только вот к этим чувствам присоединилась ещё и любовь. Бикбаев таял, чувствуя в себе растягивающие пальцы, впервые пытаясь не поторопить почему-то медлящего любовника, а как можно больше продлить прикосновения, дарящие столь ослепительное удовольствие. Медленно сгорал, почувствовав в себе нечто большее, и трепетно подавался навстречу, не желая ни на миллиметр расставаться с любимым, сильнее обвивая его талию бёдрами и словно вплавляясь в его тело. Кожа к коже, тело к телу, душа к душе – ближе уже невозможно… Соколовский нашёл его «точку G», главную эрогенную зону – и это была его душа, его сердце. И Дима просто растворился в неге, которую дарил ему Влад, он взлетел от счастья, услышав на пике заветные три слова…
-Я люблю тебя… Димка, как же я люблю тебя… Маленький мой… - освободились они почти одновременно, и теперь просто лежали, не расцепив объятий. Хорошо до слёз…
-И я тебя, Влад… - Бикбаев крепче обвил шею любимого руками, утыкаясь носом в его грудь. Ещё не хватало, чтобы тот увидел его выступившие слёзы. – Больше жизни…
Соколовский ласково отодвинул от себя голову Димы, заглядывая в блестящие влажные глаза. Собрал солёные капельки губами и вновь внимательно посмотрел, словно в душу.
-Правда?.. Любишь меня?.. А как же Настя?.. – Влад почувствовал, как сердце замерло где-то в груди. Сколько теперь зависело от его ответа…
-Настя – в прошлом, - как-то твёрдо и резко оборвал его Бикбаев, вновь прижимаясь к тёплому телу. Сам-то он уже умудрился замёрзнуть… - И если бы я её сейчас увидел, ни один бы мускул в моём теле не дрогнул. Ты занимаешь всё место здесь, - он прислонил ладонь Влада к груди и нежно погладил. – И больше никому там места нет, запомни это.
-Димка…спасибо, что ты есть у меня… - Соколовский получше укрыл Бикбаева, закрывая все отверстия, в которые задувало холодом, и приложил ладонь к часто бьющемуся сердечку. Отныне и навсегда оно в его руках. И никакие Насти не будут этому помехой…
Сегодня были предпосылки
. Вторая реакция - 
. Третья - а чё, интересненько
И о том, как я зависла, могут сказать те, с кем я общалась в контакте
просто хотела попробовать написать здесь с телефона
, гениально написанная контрольная по синтаксису (лучше всех в группе, ага:lol
