13.10.12

Я сегодня целый день как во сне. Состояние ужасное - всё время хочется спать, да и вообще ощущение, что я и так сплю, правда, с открытыми глазами. Это как калейдоскоп несвязных мыслей и картинок перед тем, как засыпаешь, которые минутой спустя превратятся в сны, только наяву. Голова ватная, виски ноют, и мысли, мысли, мысли, нелепые картинки, кто-то что-то говорит... Это какой-то психоз или просто усталость?

@темы: житьё-нытьё

---

Конфетка

Название: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета:  _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC

44.

Диме снилось что-то до ужаса милое, от чего сжималось сердце в приступе нежности и ласки. Это были по-детски яркие, разноцветные сны, они обволакивали всё тело, унося его всё глубже и глубже в объятия Морфея. Безоблачному ночному счастью способствовали ласковые, но крепко обнимающие его тело руки, которые сильно прижимали, не давая даже малейшего шанса отстраниться. Дыхание согревало кожу шеи Влада, и тот так же тихо сопел в блондинистую макушку. Пока эту идиллию в семь утра не нарушил настойчивый телефонный звонок.
-Да?.. – сонно пробормотал Соколовский, мысленно ругая себя за то, что не додумался отключить телефон. Но спустя секунду уже сидел на постели, протирая глаза и стараясь не обращать внимания на недовольное мычание растревоженного Бикбаева. – Хорошо… Понял, - кивнул Влад, уже окончательно проснувшийся. – Скоро будем.
Кинул телефон на тумбочку, нежно погладил Диму по щеке, потрепал по волосам, а затем, оставляя все попытки разбудить по-другому, нежным поцелуем впился в пухлые губы. Бикбаев сначала сопротивлялся, уходя от будящего прикосновения, но затем, проснувшись и поняв, чего от него хотят, обнял затылок Соколовского и горячо ответил, пропуская юркий язычок как можно глубже в собственный рот. Как же давно его не будили поцелуем…
-Доброе утро, - улыбнулся он, с щенячьей преданностью смотря в любимые ясно-голубые глаза. После крепкого сна они кажутся ярко-синими с едва заметной многоцветной радужкой.
-Доброе, - отразил его улыбку Влад, всё же нехотя вырываясь из крепких объятий. – Вставай и начинай собираться, пока я разогрею завтрак – у нас сейчас съёмки.
-Какие съёмки? – глаза Димы удивлённо распахнулись, а брови поползли вверх. Они же всё отсняли…
-Для новостей на одном из каналов, - Соколовский уже переодевался в светло-голубые, почти белые джинсы и разглаживал складки на своей любимой белой водолазке. Сегодня он хочет выглядеть истинным «ангелочком», как любят называть его поклонницы. Которых, надо сказать, несмотря на всего лишь одну роль в фильме и участие в танцевальном шоу, было немало. Да и более сорока тысяч подписчиков в Твиттере – пусть не предел мечтаний, но тоже неплохо. – И, да, это хороший повод тебе засветиться на публике и ещё раз вспомнить о твоём «романе» с Антиповой.
Бикбаев лишь грустно вздохнул, воочию представляя, как снова придётся обнимать и целовать Вику. Нет, она была хорошей девушкой, милой, общительной, и в какой-то степени Диме даже нравилась, но вот изображать любовь, которой нет, он не мог. Конечно, он не раз пытался убедить себя, что это всего лишь очередная роль, её целует Дмитрий Берг, а вот Димка Бикбаев всё так же самозабвенно любит Влада. Но… видимо, Берг настолько глубоко запустил в душу Бикбаева свои когти, что отделить их, не причинив себе вреда, не представлялось возможным.
-Без этого никак? – Дима всё же встал, ещё больше взлохматил торчащие со сна волосы и сладко потянулся, отдавая всю свою лень проходящему утру. – Мне уже надоело с ней шуры-муры крутить на камеру, - он скорчил несчастную рожицу, надеясь, что Соколовский передумает. Трижды ха-ха.
-Ты будешь делать то, что я тебе скажу, - как-то резко ответил тот, направляясь в ванную. Влад терпеть не мог, когда лезли в его работу и указывали, что ему делать. А романы с уже раскрученными звёздами при условии, если сделать всё правильно, - всегда стопроцентное попадание в точку. Когда-то он сделал звездой Антипову, и теперь сделает знаменитым Диму Берга.
Бикбаев вздохнул, поджимая губы. Хорошее с вечера настроение со скоростью света улетучивалось, оставляя вместо себя привычную хандру. Словно и не было вчера этого душещипательного разговора, этого восхитительного сближения – не телами, как это было всегда, а душами, словно не было этих откровений, и разорвалась тонкая соединяющая их ниточка… Ах, ну да, Влад боится любви. Но ведь не о ней сейчас просил его Дима…
Так же молча они позавтракали, и казавшиеся вчера просто восхитительными на вкус блюда сейчас Бикбаев съел безо всякого энтузиазма. Еда как еда – ничего сверхъестественного. С настроением надо было что-то делать, он это понимал (иначе все съёмки коту под хвост), только вот почему-то не выходило. Влад же выглядел абсолютно безмятежным: насыпал корма щенку, быстро поел сам, помыл после завтрака посуду, надел поверх водолазки лёгкую ветровку и, буркнув «Я жду тебя в машине, дверь захлопнется сама», поспешил на улицу. Дима со злостью пнул ножку ни в чём не повинного стула и со сдавленным вздохом опустился на него, утыкаясь лицом в руки. Где взять силы раз за разом переживать всё это? Когда уже, наконец, кончатся его мучения? Зачем давать надежды, если не хочешь их оправдывать? Эти и ещё многие вопросы роем кружились в его голове…
-Сегодня у тебя будет первое в твоей жизни настоящее интервью, - серьёзным тоном проговорил Соколовский, как только Бикбаев привычно уселся на переднее пассажирское. Пристегнулся, вытащил из рюкзака плеер, давая понять Владу, что на разговоры не настроен, но у того, впрочем, как всегда, на всё было своё мнение. – И, будь добр, запомнить несколько правил.
-Я слушаю, - как можно более равнодушным тоном ответил Дима, передёргивая плечами. День только начался, а он уже устал…
-Вот ответы на вопросы, которые тебе будут задавать, - Соколовский небрежно протянул собеседнику несколько распечаток. – И, пожалуйста, слишком не отдаляйся от текста, считай это своим сценарием.
Глаза быстро пробежались по строчкам, застыв в недоумении. Ответы были… слишком легкомысленными, местами даже глупыми, да он бы в жизни так не ответил бы, тем более на камеру! Но, похоже, попытки переубедить Влада предпринимать не стоит в силу их заранее известной безрезультатности.
-Мило, - он только пожал плечами, сжимая губы в полоску. Неоднократно он задумывался о том, как будет себя вести, став знаменитым. Известность – то, что позволяет влиять на публику, доносить до неё свои мысли, чувства, убеждения. Это же своеобразная власть над обывательским народом! Ведь можно пропагандировать здоровый образ жизни, отваживать молодёжь от курения и наркоты, популяризовать искусство и в особенности театр… А тут… не хотелось бы Диме, чтобы таким запомнили его персону потомки.
-Я рад, что тебе нравится, - Соколовский только хмыкнул, возвращая внимание дороге. – И изучи, пожалуйста, поподробнее, чтобы мы сняли это с первой или хотя бы второй попытки.

45.

-Как вы согласились на такую неоднозначную роль? Ваш герой… мягко говоря, не образец для подражания, - журналист, который брал у него «интервью», смотрел на новоиспечённого актёра с неподдельным интересом. Таким бы только мальчиков-зайчиков играть и героев сопливых женских мелодрам.
-Она очень близка мне, - Дима прекрасно исполнял свою роль, блистая в образе юного искусителя женских сердец.

-Ты должен соблазнить камеру, - поучал его Влад в гримёрке, когда над ними обоими колдовали визажисты. – Запомни, отныне она – твоя главная поклонница, девушка, любовница, которую ты должен очаровывать шестьдесят секунд в минуту. Она не простит тебе случайного зевка, не даст возможности даже скорчить гримасу или поковыряться в носу. Даже если ты думаешь, что камера не видит – не обольщайся, она видит всё. И только и ждёт момента, когда ты дашь слабину. А ещё… она жаждет видеть тебя таким, каким хочет видеть. Простые люди, которые будут смотреть фильм, увидят не мальчика Диму Бикбаева, а Макса Конфетку. И потом, глядя на тебя в различных телепередачах, интервью, новостях, фотках в Интернете, всё равно подсознательно будут видеть Макса. А для того, чтобы увидели тебя, именно тебя – человека, актёра, играющего любую роль, должно пройти время, и примерить на себя ты будешь вынужден не одну ещё роль. А пока… ты – Макс, и смирись с этим. Потому что если обыватель увидит в интервью серьёзного, хмурого, настроенного на что-то сложное человека, он не поверит. «Берг врёт, Берг нечестен со своим зрителем», - скажет он. Придёт время, и нам не придётся подсовывать тебе текст интервью, ибо ты обретёшь себя и найдёшь золотую середину между собой-человеком и собой-героем. Не бойся, что тебя отождествят с маньяком, убийцей, лишнее, то, что зритель не хочет в тебе видеть, он сотрёт. А будет видеть в тебе красивого, соблазнительного, сексуального и очень милого парня, будь уверен. В чём секрет той же «Бригады» и Саши Белого? Ведь, казалось бы, бандит бандитом! Только вот зритель этого не хотел видеть – а он видел в нём настоящего мужчину с жёстким стержнем внутри, образец настоящей дружбы, преданности, и прощал ему всё. И, когда убивали его друзей, вся страна рыдала. Вот это – высший пилотаж. И перед тобой стоит такая же задача… Будь таким, как герой, которого ты играешь, и вся женская аудитория – твоя…

-Близка? – брови журналиста, имя которого Бикбаев так и не запомнил, поползли вверх. – Интересно. Вы тоже считаете себя маньяком, беспринципным и ветреным?
-Ветреным – да, - Дима стрельнул глазами, соблазняя «камеру». Кажется, у него неплохо получается, если Влад, стоящий за спиной оператора, игриво ему подмигивает. – Но беспринципным – ни в коем случае. Дождитесь премьеры фильма, и вы, уверен, со мной согласитесь.
-А когда ждать премьеру?
-Уже через месяц. Процесс монтажа в самом разгаре, да и большая часть работы на стадии завершения, - он обворожительно улыбнулся, облизывая губы и невольно обращая внимание зрителя на них. Ещё одна «ловушка», которую подсказал ему Соколовский. О том, как «камеру» можно обманывать, заставляя её показывать то, что выгодно тебе. – А в скором времени у вас будет возможность увидеть клип на саундтрек.
-Вы – пока ещё никому не известный актёр, так сказать, находка российского шоу-биза, - интервьюер хитро улыбнулся. Видимо, не впервой доводится общаться с начинающими звёздочками, о большинстве из которых никто и через неделю не вспомнит. – Как вам удалось выбить сразу главную роль, ещё и столь неоднозначную?
-Многоуровневый кастинг, на который я попал случайно, - Бикбаев не переставал улыбаться, сводя с ума и строя глазки. Интересно, какую реакцию вызовет эта его игра? – Как я уже говорил, моё мировоззрение во многом совпадает со взглядами на жизнь моего героя. Я тоже предпочитаю жить сегодняшним днём, не остановлюсь перед трудностями, любвеобилен и влюбчив, а если влюбляюсь – то как в омут с головой. Обожаю быть в центре внимания, в общем, я – это Макс, только вот на убийства я не способен. Ну, разве что глазами, - и финальный аккорд – «фишка», придуманная Соколовским – достать леденец и чувственно положить его в рот, крепко сжимая губами и облизывая с громким причмоком. – Такая же конфетка…

46.

А потом закрутилось… Этот выпуск новостей показали буквально через пару дней, и весь Интернет кишел вопиющими комментариями. «Наконец, мы дождались!», «Я помню этого красавчика – он с Владом на фотке в Твиттере был!», «Оооо… Какой милый мальчик…», «А как сексуально сосёт Чупа-чупс…» и тому подобные. Конечно, не обошлось и без негативных отзывов, но их оказалось куда меньше. И Дима всё же не мог не признать, что выбранная тактика работает, пусть ему и не нравится то, что он делает.
Но всё же больше его угнетала вынужденная «любовь» к Антиповой. Всё чаще и чаще он стал посещать различные светские тусовки, неизменно таская за собой Вику. И всё больше начал уставать от её присутствия… А Влад словно издевался, целуя на его глазах эту самую Нюшу – «роман» с ней разгорался настолько, что уже чуть ли не о свадьбе слухи ходили…

-Потрясно сегодня выглядишь, - губы Соколовского нашли губы девушки, а руки уже блуждали под её короткой майкой.
Хотя здесь, в подсобном помещении, камер точно не было – Дима это знал. Сам он вошёл сюда в надежде хоть пару минут побыть в одиночестве и отдохнуть, а застал превосходную сцену. И это Влад считает себя «антигетеро», как он выразился однажды? Смешно. Ревность – привычный атрибут последних дней – знакомо полоснула по нервам, уступая место неожиданной боли. Рано или поздно может случиться, что Соколовский повзрослеет и захочет нормальную семью, детей… И он, Дима, не сможет дать ему ничего из этого…
-Ну, я же должна соответствовать статусу официальной девушки Влада Соколовского, - рука Нюши оказалась у него на груди, нежно и ласково поглаживая. И Бикбаев, про себя радуясь, что остался незамеченным, поспешно покинул помещение, так и не услышав ответа на все свои вопросы…
-Кажется, здесь кто-то был. Не зря я оставил дверь открытой… Не видела, кто?
-Нет… А что?
-В том, что у нас роман, должны быть уверены все, включая тех же журналистов. Они любят сплетни, но на самом деле понимают, какая это лажа. И если мы их убедим, что между нами действительно что-то есть… то и результаты будут совершенно другими. Подождём ещё кого-нибудь и подарим увлекательное шоу…

И в тот вечер Дима сорвался. Так, как сегодня, он не «тискал» ещё Антипову, которая и вправду наедине задала ему вопрос о том, не «втюрился» ли он в неё часом по-настоящему. Ну, уж если она поверила… Иногда он встречался взглядом с Владом, посылая ему глазами насмешки вроде «Я тоже умею сводить с ума и соблазнять не только тебя». И Соколовский в тот вечер здорово надрался виски…
Потом были последние приготовления к премьере. Интервью, съёмки, в Интернете появлялись один за другим отснятые за всё время фотосеты, а вскоре у актёра Дмитрия Берга завёлся собственный официальный сайт. Яркий, стильный веб-дизайн, множество интересных функций и разделов, простота и рваная, дерзкая гармония чёрного и белого цветов… Бикбаев был в восторге. Особенно когда увидел столько зарегистрированных пользователей на своём форуме.
Влад не зря настоял на «живом» общении Димы с публикой, и вскоре у того появился собственный «Твиттер» (посты в который нередко размещал сам Соколовский), блог на Живом Журнале, а ещё, по инициативе того же Соколовского, каждую субботу Берг общался в режиме он-лайн в чате. Отвечал на разного рода вопросы, иногда – под диктовку Влада, зачитывался комплиментами и не уставал благодарить. Наконец, во славе и признании он увидел плюсы…

Сегодня они, как обычно, ехали на одну из тусовок – да, с лёгкой руки Соколовского новоявленная звёздочка отечественного кино Дима Берг стал заядлым гулякой и тусовщиком. Время было ещё не позднее, и на московских улицах, естественно, все толпились в пробках. И как бы Влад не пытался объехать их, всё же в одну они угодили. Но особо по этому поводу не расстроились: один из спонсоров, владелец сети кондитерских заводов, немало помогший им в финансировании фильма, праздновал сегодня юбилей. А значит, начало, ненавистную многим торжественную часть, они пропустят. В салоне тихонько играло радио, и бессмертный Бон Джови пел свой главный хит про «свою жизнь». Но вскоре музыка стихла, и вместо неё звонким голосом начал что-то щебетать ди-джей.
-Ой, бля, тебя мне ещё не хватало, - Соколовский раздражённо закатил глаза, протянув руку к магнитоле с явным намерением переключить. Но был остановлен упрямой рукой Димы.
«Итак, от музыки перейдём к новостям кино, - ворковал из динамика радиоведущий. – Итак, конец этого года удивит нас ещё не одной громогласной премьерой, среди которых, естественно, наибольший резонанс вызывает неоднозначная, судя по рецензии самих создателей, картина небезызвестного режиссёра Игоря Панина со сладким названием «Конфетка». Хочу заметить, что главную роль неожиданно доверили некой тёмной лошадке Дмитрию Бергу, хотя многие прочили, что такую, не побоюсь этого слова, эпатажно-легендарную роль сыграет наш горячо любимый Влад Соколовский. Странно, конечно, что папа не доверил любимому сыну снова сняться в его кино…»
-Вот же сука, - Влад только усмехнулся, всё-таки переключив. – Малейшему поводу меня достать радуется, как ребёнок…
-Что же ты ему сделал-то, что он тебя так не любит? – Бикбаев хитро улыбнулся, стреляя глазами в водителя. Интересно, на что ещё способен «горячо любимый Влад Соколовский»…
-Не потрахался с ним, - засмеялся тот и тут же переключил своё внимание на дорогу. Пробка, кажется, начала рассасываться. – Как-то в начале лета он добивался меня, - как бы невзначай продолжил Влад, а с лица его не сходила ехидная полуулыбка. – А потом однажды мне поступило приглашение в прямой эфир к нему на радио – они часто устраивают онлайн-интервью со звездой, зовут провести с ними хит-парады и так далее… Вот на одной из таких «пижамных вечеринок» был и я. А в перерыве почувствовал на бедре чью-то хозяйскую руку. Ну а как же, Максим Привалов пристаёт ко мне собственной персоной! – Соколовский снова разразился хохотом, уже выезжая на периферийную улицу. В салон наконец повеяло свежим ветерком, и он на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь долгожданной прохладой. А всё-таки включать кондиционер побоялся – не май на дворе. – Мне стало интересно, что будет дальше, и в тот миг, когда его рука почему-то оказалась у меня в джинсах, я сказал себе «стоп».
-И что дальше? – Диме было на самом деле интересно. Неужели Влад кому-то отказал?
-Ничего, - ухмыльнулся Соколовский. – Обозвал его пидором и оттолкнул от себя. Мальчик обиделся и теперь мстит мне.
-Я думаю, ты бы тоже «обиделся» на его месте, - осторожно заметил Бикбаев. – Мало того, что лишили возможного удовольствия, так ещё и оскорбили…
-На правду не обижаются, Дима, - парировал Влад. Его тон был твёрдым, словно камень. – Назови ты меня пидором – и ничего не будет, потому что я знаю, что это так. А то, что Максимка у нас – нежный цветок, боящийся себе признаться в том, что ему мальчики больше нравятся… Он, конечно, гордо называет себя «би», только вот ни с одной девкой я его не видел. Да и не это важно. Привалов – тряпка, сволочь, каких мало, того и жди от него какой-нибудь подлянки. Тогда он проорал мне, что я тоже такой же пидор, как и он, и найдёт доказательства этого. Вот до сих пор ищет. Не упуская малейшей возможности уколоть меня – знает же, сука, что я за ним приглядываю. Поэтому, Дим, прошу тебя, никому, даже, казалось бы, самым порядочным людям не говори о нас с тобой. Я-то, может, от его дерьма и отмоюсь, а вот ты… Начинающим такого не простят. Да и мне вряд ли…
-Хорошо, Влад, я понял, - голос Бикбаева приобрёл идентичную каменную твёрдость. Но всё же от подколки он не обошёлся. – Ты его боишься?
Соколовский громко рассмеялся, качая головой. Вопрос Димы его явно развеселил.
-Запомни, baby, Всеволод Соколовский на этом свете боялся двух вещей: машин и любви. Но в то же время у него есть правило – клин клином вышибают. И поэтому, до ужаса боясь садиться за руль, он пошёл в автошколу. И останавливаться на достигнутом не собирается, пытаясь преодолеть все свои страхи. А бояться Макса Привалова, по меньшей мере, глупо. Просто ему нельзя давать поводов для сплетен и домыслов.
-Влад… - Бикбаев немного замялся, слегка побаиваясь задать настолько волнующий его вопрос. Но, выдохнув на полную грудь, всё же решился. – Почему ты ему отказал?
-Он не в моём вкусе, - как-то слишком быстро ответил тот, предпочитая промолчать о том, что к тому времени он уже был знаком с Димой…



 

@темы: бислэш, конфетка

---

Филологическая агрессия

Ровно через месяц у меня начинается практика. В одной гоп-школе, скорее всего, в 8-ых классах в общем, Ксюша мне посоветовала начинать пить пустырник
Но, блин, у меня ощущение, что она права, ибо меня бесит ВСЁ!!!
Бесит, когда люди путают цифры 5 и 3, портя мне тем самым документы, бесит, что у меня болят мышцы ног (вспомним физрука, спасибо ему), бесит какое-то напряжение внутри, непонятно от чего, бесит непроходящий насморк и кашель. Бесит прежде всего погода, хоть сейчас и выглянуло солнце.
Ну да ладно.
Пытаюсь отвлечься чтением ориджей, но тут, блядь, меня начало бесить ещё кое-что! Кажется, люди никогда не учились в школе. Ибо читать это ну просто невозможно... Подобная агрессия назревала уже давно, но это уже последняя капля

Во-первых. Да, слова во-первых, во-вторых и так далее пишутся через дефис, бля!
Во-вторых. Через дефис пишутся слова с суффиксами -то, -нибудь, -либо: кого-то, кого-нибудь, кого-либо. Не раздельно и уж тем более не вместе!!!
Глаголы с не пишутся раздельно. В основном. Исключений так мало, что лучше просто запомнить: раз-дель-но. Тем более глагол знать с частицей не. Потому что уже часто видела, как их пишут слитно, причём вот так: НИЗНАЮ. Какого ***, спрашивается?! Я искренне не понимаю. Хоть и пытаюсь.
Не с другими частями речи. Существительное, прилагательное, наречие - пишется слитно, если можно заменить синонимом или без не не употребляется. В остальных случаях - чаще всего раздельно. Причастие - если нет зависимых слов, вместе. Местоимение, числительное, деепричастие - раздельно почти всегда.
Ну тут вообще банальщина: ВООБЩЕ, но В ОБЩЕМ. Как здесь можно допускать ошибки, я тоже понять не могу.
ИДТИ, но ПРИЙТИ. Никаких ийти, ити, итти, придти и так далее.
Слово кофе неизменямое, мужского рода. Слово виски - также неизменяемое, но среднего рода.
Да, да, чуть не забыла! Также в значении "тоже" пишется слитно. А если "сделать так же, сыграть так же, любить так же" и т.д. (то есть отвечает на вопрос как?) - только раздельно. И подобная ошибка - ну, наверное, в каждом втором прочитанном мною фике.
Запятые ставятся только там, где это обусловлено синтаксически и реже - стилистически, интонационно. Если в устной речи ставится пауза, то не факт, далекооо не факт, что на этом месте поставится запятая в письменной речи. Так же, как и наоборот: отсутствие паузы вовсе не является причиной отсутствия запятой. ну, хотя пунктуация - это ещё относительный пустяк по сравнению с орфографическими ошибками. Обусловленности которых я не понимаю, правда.
Почему глаголы настоящего времени 2 лица единственного числа (знаешь) часто пишутся без ь, но зато слово малыш редко когда без него обходится?
Почему происходящее упрощение групп согласных происходит и в письменной речи? Чесный, грусный, лесный, но, бля, ПЕСТНЯ и ВОЗМОЖДНО?!
Почему ча, ща пишется с я, а жи, ши - с ы?
Ну а то, как путают тся и ться, мне даже больно вспоминать Ну, блин, неужели так трудно запомнить: ться пишется в инфинитивах (а его ещё называют начальной формой глагола или неопределённой формой глагола, ага), а тся - в личных глаголах! Если это так трудно - ну поставьте же вы вопрос, а... Что делать? - ться, что делает? - тся...
Ну, актуально для тех, кто живёт в Украине (кстати, да, В УКРАИНЕ, А НЕ НА!!! Раньше, когда Украина была в составе Российской империи и СССР, на Украине допускалось, потому что Украина была не страной, а землёй, территорией. Для сравнения: на Волыни, на Кубани, на Киевщине. Но если иметь в виду страну, то только В Украине. Мы же не говорим на России, на США, на Италии. А только в. Здесь тот же случай, собственно. хотя Беларусь, например, тоже имела статус зависимой территории, хотя "на Беларуси" никто не говорил Языковой парадокс, однако.). Так вот. Если кто-то пишет "ето, етот" - аффтор по-любому из Украины (опять тот же случай - только ИЗ. Вспомним употребление предлогов: если на, то с, если в, то из, ага).

В общем, если все избежат хотя бы этих ошибок, у меня уже наступит филологический оргазм. Люди, пишите правильно! И нам, филологам, станет жить легче... И не будет вот этого (см. ниже).

@настроение: агрессивное

@темы: филологическая дева, адекват-не наш формат

---

И снова я:D

Послушала наконец полностью песню Сокола.
Понравилось.

Понравилось ещё, когда слушала отрывок.
Голос, конечно, оооочень обработан, да и сама по себе песня ооочень напоминает Spanish Cafe (даже в плане повторения одной строчки много-много раз в конце песни, перед последним припевом). Но по сравнению с теми же Гонками - это очень круто)))
Песня таки перекочует в мой плейлист
Под неё, кстати, даже Митька подпевал, а он у меня ооочень переборчив в песнях

@темы: Владиус, музыка, Митька

---

09.10.12

Кажется, пришла осень. И кажется, я сегодня надену куртку
Почему в возрасте двоечка прибавилась, а в температуре воздуха двоечки уже нет?

@темы: житьё-нытьё

---

Конфетка

Название: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета:  _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC

42.

Ужин, как не постеснялся заявить Дима Владу, был просто великолепным. Превосходная паста, аппетитная курица с золотистой корочкой и не менее вкусный салат, названия которого он не знал, с трудом поместились в изголодавшемся желудке, видавшем за сегодня только чай. Соколовский просто умопомрачительно готовил - Бикбаев не мог этого не признать. Влад вообще открылся сегодня для него с совершенно незнакомой стороны – тёплый, спокойный, как море в штиль. Но тем не менее он так же шутил, сверкал остроумием и был тоже собой.
А ещё Диму поразила обстановка в квартире, особенно спальня, где они, собственно, сейчас и сидели, устроившись на подушках около низенького столика. Преобладают белый и пастельный тона, с редкими яркими вкраплениями вроде зелёного бра на стене и точно такого же цвета люстры и ночнике у кровати. Белый ворс ковра мягко стелился под ногами, приятно щекоча голые пятки, а спина упиралась на такое же белоснежное кресло, видимо, очень удобное. А вот раскиданные, где только можно, мягкие игрушки просто повергли Бикбаева в шок.
-Подарки от поклонниц, - пояснил Влад, улыбаясь. - В своё время я исколесил пол-России вместе с одним танцевальным шоу. Это было золотое время…
Вторая комната, в которую Дима не смог не заглянуть, служила, очевидно, гостиной. Она была логическим продолжением белых кухни и спальни – в ней также преобладали светлые оттенки, но обои с огромными ярко-красными маками выделяли её среди всех остальных комнат. Здесь также были раскиданы плюшевые звери – на спинке дивана, креслах, возле относительно небольшого плазменного телевизора и даже на колонках музыкального центра. И кожу ног приятно согревал такой же мягкий ворс ковра, теперь уже светло-красного. Во всём интерьере никак не угадывался тот Влад, которого Дима знал ранее – циничный, холодный и «идущий по головам». Похоже, Игорь был прав в своих умозаключениях.
-Ну, что, не передумал ещё перекинуться со мной в «дурака»? – Соколовский вырвал Бикбаева из глубоких мыслей. – Правда, как геймер я – ноль полнейший, но, может, как-нибудь удастся выкрутиться.
-Не передумал, - улыбнулся Дима, отщипывая маленькую виноградинку. В животе ощущалась приятная заполненность, и не привычными магазинными пельменями, а вкуснейшей едой. – Я сам не ахти какой игрок, но тоже постараюсь выиграть.
Тарелки были беспощадно сдвинуты на самый край, а их место заняли пластиковые карты. Новые, они даже были сложены в колоду по порядку – а раз они не используются, что они вообще делают в этом доме? Но времени думать о пустяках не было, поскольку его ожидали сданные шесть карт. Шестёрка, девятка, валет, дама и два козыря. Для начала неплохо.
-У меня семь, - Соколовский «засветил» наименьший козырь, делая первый ход. – Сдавайся.
-Только не в начале игры, - Бикбаев отразил загоревшуюся на его губах улыбку и отбил. – К тому же, сдаваться будешь ты.
-Я никогда в этой жизни ещё никому не сдавался. И ты – не исключение.
Ход за ходом, начинающий с каждой секундой разыгрываться не на шутку азарт, хлопок одной карты рубашкой о другую и громкий возглас победителя.
-И две шестёрки на погоны! – захихикал Влад, опрокидывая в себя очередной стакан апельсинового сока. – Я ещё на что-то гожусь.
-Ладно, задавай свой вопрос, - улыбнулся Дима, привычно за этот вечер строя глазки. Наверняка спросит о чём-то пошлом. Но нет.
-Не жалеешь, что связался со мной? – сумасшедший контраст между игриво горящими ярко-синими глазами и серьёзным голосом. Соколовский будто задержал дыхание, ожидая ответа.
-Нет, - таким же серьёзным тоном вторил ему Бикбаев, закусывая губу. – Я благодарен тебе. За всё.
-Я убил в тебе наивного мальчика, Дим, - Влад не спускал с собеседника пристального взгляда. Сам он иногда жалел, что вторгся в жизнь этого невинного существа, в корне изменив его. Дима стал твёрже, это да, но твёрдость держалась в нём на подмостках зарождающегося цинизма. – А ещё я лишил тебя гордости. По идее ты должен меня ненавидеть.
-Ты снял с меня розовые очки, Влад, - парировал Бикбаев, прикусывая на языке готовую сорваться фразу. «Я должен тебя ненавидеть, но люблю. Вот такой парадокс». – И за это я тебе очень признателен.
-Зачем ты вообще приехал в Москву? Я понимаю, ты талантлив, приехал покорять столицу своими незаурядными актёрскими способностями, но всё-таки? Дело только в этом?
-Нет, - тяжело вздохнул Дима, теребя шрамик на губе – вечное воспоминание о том, из-за кого он здесь, за тысячи километров от дома. – Я был совсем маленьким, когда мама с папой развелись. Я не знаю причин, просто папы в моей жизни больше не стало. Зато появился отчим – мне тогда шесть исполнилось. Сначала я был ему рад – наконец-то я обрёл «отца». Я даже был готов называть его папой, но тут объявился биологический отец. Заявил на меня свои права, извинялся, раскаивался… В общем, я был готов уехать с ним в Питер, где он тогда жил, но мама, естественно, не разрешила, прогнав отца куда подальше. Масла в огонь отчим подлил, ещё и ударив его на моих глазах. И я его возненавидел тогда, веришь? Конечно, при маме я не подавал виду, она же не виновата в том, что любит этого человека… Сердцу не прикажешь. Потом родился Ник – Никита, мой сводный брат. Мама буквально порхала около него, отчим тоже был счастлив, что у него появился родной сын, и я стал чувствовать себя лишним в семье. Записался в местный театральный кружок во Дворце культуры и пропадал там всё свободное от учёбы время, а затем ещё на вокал начал ходить. Делал какие-то успехи вроде (так говорили преподаватели), но ни мать, ни тем более отчим на концерты приходить не удосуживались. Зато мама вся горела счастьем, когда меня хвалили учителя на родительских собраниях, ну или просто на улице, - Бикбаев усмехнулся, смачивая пересохшее горло глотком кисловатого сока. Свежевыжатый, однозначно. – Так что не скажу, что моё детство было счастливым. Единственным утешением было творчество и маленький братик – с ним были с самого его рождения очень близки. А потом, в подростковом возрасте, я влюбился в девочку – Настю, она пела в нашем вокальном кружке. Нас как-то поставили в дуэт, и мы с ней выиграли городской конкурс. Совместные репетиции, постановки, потом ещё две главные роли в школьном спектакле… Ну а потом робкие поцелуи, конфеты, букеты и всё такое прочее. Её родители очень «прессовали», боялись даже на пять минут выпустить, поэтому приходилось скрываться. Сладости, которые я ей дарил, мы съедали вместе тут же, а цветы она отдавала подругам. Потом был одиннадцатый класс, море возможностей, желание стать известными артистами… В общем, мы решили ехать покорять столицу. Только ни её родители, ни мои нам не позволили. Настя была настроена серьёзно – вплоть до побега, я же не мог похвастать такой решительностью. И, наверное, гнил бы сейчас над унылой работой юриста – такую перспективу видели мама с отчимом – если бы не случай. Как-то мама уехала на пару дней по работе, а Ник гулял во дворе. Я пришёл домой из школы – сдал выпускной экзамен по математике. Только не на «пять», а на «четвёрку», похерив тем самым золотую медаль. Отчим очень разозлился, кричал, что, мол, с такими успехами мне на юрфак не поступить… И я выпалил, что всё равно поеду в Москву, хотят они того с мамой или нет. Он тогда меня сильно избил, что я потерял сознание… Это всё видел десятилетний Никита, так невовремя вернувшийся с улицы. Этот шрам, - Дима приставил палец к нижней губе, - результат того, что тогда случилось. Маме же сказали, что это дело рук хулиганов, пытавшихся отнять у меня деньги и телефон. Мы все молчали ради мамы, но тогда я уже знал, что, как выйду с больницы, дома больше не останусь. Ник помог мне снять с моей карточки деньги (достались от внезапно умершего отца в наследство), принёс все необходимые документы и даже купил билеты на самолёт – мне и Насте. Я оставил записку прямо на больничной койке, что больше так не могу и уезжаю. Так мы и оказались в Москве…
Влад слушал рассказчика очень внимательно, боясь малейшим жестом или вздохом прервать его. Многое в жизни Димы объясняло его страхи, склонность к рефлексии и затравленные глаза, которые он помнил с момента их первой встречи. И теперь хотелось крепко обнять его, извиняясь за невольно причинённую боль от воспоминаний. Но было видно – Бикбаев давно ни с кем не делился сокровенным, и теперь слова просто лились из него, спеша быть услышанными.
-А как же мама? Неужели она так ничего и не поняла?..
-Наверное, нет. Она редко интересовалась моими проблемами, кроме как «что получил в школе?» и «кушал ли ты сегодня?» - вся материнская ласка и забота адресовалась Нику. Но ты знаешь, когда наш самолёт совершил посадку в Домодедово, первой моей мыслью было позвонить маме. И я нашёл таксофон, набрал наш домашний, но… На меня обрушились лишь упрёки и заверенья, что я ничего не добьюсь и всё равно вернусь домой. Больше за все эти шесть с половиной лет моего пребывания в столице я ей не звонил. Теперь ты понимаешь, почему я попросил о псевдониме? Мне интересно… узнают они меня, или нет. И я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть на их лица во время просмотра фильма… Но… увы, этому не суждено будет сбыться. Единственное, о чём я жалею, - что вместе с равнодушной матерью я потерял брата. Но… переживу. Не зря же я – «гора», «великий, могущественный камень» - это означает моя вторая «фамилия». Так переводится «Берг» с немецкого… Я сильный, и я справлюсь.
-А как же Настя? Вы долго пробыли вместе?
-До этого марта, - Дима усмехнулся, выбрасывая из головы вставший образ красивой блондинки с серыми глазами и ярко накрашенными губами. – Мы вместе преодолели многое… Сначала все ноги оббили в поисках подходящей съёмной квартиры недалеко от метро, потом поступление… Я прошёл на актёрский, а она – нет. Пошла работать официанткой, вскоре к ней присоединился и я. Правда, ей потом предложили должность администратора в одном из заведений общепита, а я так и остался подносы разносить по ночам, умудряясь на следующий день не засыпать на лекциях. Сложно было, едва сводили концы с концами - оплатив квартиру, с натяжкой на еду хватало, а ещё нужно было что-то из шмотья прикупить, а Настя – из семьи небедной, и любила красиво одеваться… Но потом как-то мне нереально подфартило: на показе курсовых проектов присутствовал Проханов. Так я и стал «лунатиком» в начале третьего курса. Завелись деньги, Настя наконец поступила, хоть и пришлось дать взятку. Я окончил ГИТИС с красным дипломом, только, кажется, жизни начал радоваться… и театр лишился своих основных спонсоров. Кое-какое финансирование, конечно, было, но его катастрофически не хватало даже на зарплату актёрам и работникам театра. Многие поуходили, естественно, ни о каких спектаклях без исполнителей ролей речи быть не могло. В общем, так я остался безработным. Настя поддерживала, как могла, уговаривала меня не сдаваться и пробоваться в другие театры, на кастинги ходить. Но… нигде мальчик без денег и связей не был нужен. Тем временем мою Настю заприметили в универе (она с детства просто превосходно танцевала) и позвали в какой-то коллектив на подтанцовку. Там она до неузнаваемости изменилась, стала требовать от меня золотые горы и всё такое… А я в то время в кафешке снова официантом на жизнь зарабатывал. В общем, она нашла себе богатенького «папика» и ушла от меня, обозвав ничтожеством и неудачником. Я и сам себя тогда таким ощущал. Тогда я впервые пожалел, что приехал в Москву – всё-таки быть юристом в маленьком городке, заручившись поддержкой отчима (он тоже юрист - нотариус, и у него своя контора), было бы стабильнее, и я бы жил, ни в чём себе не отказывая. Уже даже почти решился вернуться домой… Признаться, что был не прав, что поверил в сказку, сказать, что очень каюсь и чувствую свою вину перед ними… В конце концов, это была бы ещё одна роль Дмитрия Берга. И тут в моей жизни появился ты. Сначала я был против – и ты должен меня понять. Я никогда никому не продавался, считая себя очень гордым и самодостаточным, чтобы добиться всего самому. Но тот дурацкий случай в кафе… обломал мои крылья. Да и какая разница, перед кем унижаться – перед тобой или перед отчимом, а перед тобой даже не так стыдно… А ты ещё говоришь, что убил во мне наивного мальчика. Рано или поздно со мной бы всё равно это сделали, так лучше сразу и не так болезненно. Тем более с такой дозой удовольствия… - Бикбаев ловко стрельнул глазами, строя глазки Владу. В горле пересохло от долгого рассказа, и он взял аппетитное с красным бочком яблоко, откусывая сразу немаленький кусок. Спустя секунду к растерзанию кисло-сладкого фрукта присоединились и зубки Соколовского, откусывая с другой стороны и придерживая яблоко подбородком. Интересная игра – держать исключительно зубами и всеми возможными частями лица (пальцы уже оказались переплетёнными с пальцами Влада), стараясь не уронить. Но всё же, когда Дима попытался побольше откусить, яблоко выпало и покатилось куда-то под стол.
-Новое возьмём, - весело засмеялся Соколовский, смотря на парня напротив как-то… ласково, что ли? Так смотрят на тех, кого пускай не любят, но считают больше, чем другом, точно.
Но Бикбаев в ответ только фыркнул, закатив глаза.
-А это так и будет на полу валяться? С твоими буржуйскими белыми коврами я невольно сочувствую твоей домработнице, которой приходится всё это убирать, - он наклонился, не отрывая ног от подушки, и, словно кошка, прогнулся в спине, пытаясь достать упавшее яблоко. Выгнулся дугой под немыслимым углом и улыбнулся, выудив заветный огрызок.
-А ты гибкий, - Влад с восхищением залюбовался на Димину грацию пантеры, не удержавшись, чтобы не погладить выпирающую на бедре косточку. И с каких вообще пор Бикбаев стал носить такие откровенно блядские джинсы?.. И когда он успел переодеться?
-Забыл сказать, я ещё гимнастикой в детстве занимался немного, - пожал плечами Бикбаев, усаживаясь снова на подушке. – А во времена учёбы в ГИТИСе – немного стрип-пластикой, - слегка прикусить губу, посылая Соколовскому томный взгляд. Где-то внутри просыпалось желание, и он еле сдерживал свои порывы усесться Владу на коленки. – Правда, немного, буквально пару месяцев… Но всё до сих пор очень хорошо помню.
-Ну, я уже понял, что ты просто идеальный любовник, - улыбнулся тот, отщипывая от грозди маленькую виноградинку. – Хотя это слово не очень уместно, я вообще стараюсь его избегать в своём лексиконе, - пальцы покрутили ягодку и ласково, мягко сунули в рот Диме, не преминув возможности погладить пухлые губы.
-Почему? – Бикбаев с причмоком принял виноградину в рот, немного юркнув кончиком языка вдоль подушечек пальцев. Сладко…
-В виду корня этого самого слова, - пожал плечами Влад, продолжая кормить парня и придвинув свою подушку поближе к нему. – Любовник – это тот, с кем у тебя любовь. А таких людей в моей жизни ещё не встречалось… Так что сексуальный партнёр, и только.
-И никогда не возникало желание по-настоящему полюбить? Ну, или хотя бы влюбиться ненадолго? – Дима аж губы сомкнул, переставая есть. Когда ещё выдастся такая уникальная возможность поговорить с ним на такую личную тему? Они, не стесняясь, обсуждали тему секса, но вот о любви говорить боялись.
-Любовь никогда не придёт, если я её захочу, - усмехнулся Соколовский, отправляя отвергнутую Бикбаевым ягоду себе в рот. – Её Величество пожалует ко мне лишь тогда, когда сама пожелает этого. Пожалует-пожелает, блин, - качнул головой он в ответ на получившийся каламбур. – Да и не факт, что я заслужил эту самую любовь… Она вряд ли придёт к тому, кто в неё не верит, а если и придёт – то для того лишь, чтобы уничтожить и отомстить.
Бикбаев привычно закусил шрам на губе, крепче сжимая в руках стакан с соком. Бедный мальчик, его циничная маска настолько приросла к душе, что отодрать её, не оставив рубцов, не получится. Но рано хоронить себя – со временем глубочайшие раны затягиваются.
-Любовь приходит для того, чтобы излечить душу, Влад, - грустно улыбнулся он, шмыгая носом. Хотя… не в случае самого Димы. – И это любовь-лекарство. Правда, она не такая прочная, как хотелось бы: едва исцелив «пациента», она растворяется, готовя ложе для другой любви, настоящей. И эта любовь-болезнь, любовь-одержимость, любовь-сумасшествие. Когда жить не можешь без любимого человека, когда нуждаешься в нём, как в глотке воздуха и капле воды, когда тихо умираешь без него… Раньше я не понимал этого, едва ли не проклиная Настю за её измену и предательство. Но сейчас… благодарен ей. За то, что вылечила меня в тот момент, когда я уже готов был разочароваться в жизни, в любви. Когда слушал, как она разговаривает со своими родными, которые всё же простили ей этот тайный побег, в надежде, что мама или брат спрашивали про меня, просили их узнать мой номер или ещё что-нибудь в этом роде… И в моменты наибольшего отчаяния она была рядом.
-Ты любил, Дим, - Соколовский внимательно слушал собеседника, мрачнея с каждым словом. Сердце натужно сжималось, а он с силой заставлял его заткнуться. – Любил ведь?
-Любил, - Бикбаев повёл плечами, словно стягивая с себя невидимое покрывало воспоминаний. – Настю. И сейчас люблю… тоже.
И Дима утопил последнюю каплю прошлого в остатках апельсинового сока, не видя, как судорожно пальцы Влада сжали салфетку, разрывая её на части. Ему было и невдомёк, как на самом деле понял тот его последнюю реплику. И что «сейчас люблю» адресовалось абсолютно не давно забытой Насте…

43.

Соколовский стоял, оперевшись на раковину в ванной, и смотрел на своё отражение в зеркале. Пустые глаза, сжатые в тонкую полоску губы, пальцы, сверкающие белыми костяшками… Что это? Ревность? Злость? Обида? Или всё вместе взятое? Как он только может спустя столько времени думать о ней? Хотя сам виноват, что спросил, растормошил прошлое, вытащил, будто клещами, полузабытые воспоминания. Да нет, Дима, небось, каждый день возвращается своими мыслями к той самой танцовщице Насте.
-Сука, - сквозь зубы процедил он, смывая с лица столь ненавистные ему эмоции. Куда проще быть циничной сволочью, холодным и пустым, закрывшись в своём мирке, словно в броне. А сейчас он напоминает черепашку без панциря, пытающуюся спасти своё мягкотелую тушку. Ну, уж нет. Хватит слабости…
В комнату он вернулся уже улыбчивым, лучезарным мальчишкой – всё же бездушная маска была откинута в сторону и сменена на детско-непосредственную. Присел обратно на подушку, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и слегка склонил голову, улыбаясь.
-Мы совсем забыли про игру, - кивнул он на раскиданные рубашкой вверх карты и сложил колоду, тщательно перетасовав. Только начал раздавать, но рука вдруг резко остановилась, остановленная нежными пальцами Бикбаева.
-Мы можем поговорить с тобой, и не задействуя всякие игры, - отразил он улыбку Влада и мягко отобрал карты, кинув их куда-то на кресло. – Я тебе фактически всю свою биографию выложил, теперь мне интересно узнать и о тебе.
-Спрашивай, - пожал плечами Соколовский, безвольно опуская руки вдоль тела и укладывая ладони себе на колени. – Вокруг моей персоны нередко ходят разные сплетни, и будет лучше, если я тебе расскажу всё сам, чем тебе поведают злые языки или ты решишь додумать что-либо. Я постараюсь ответить на все твои вопросы.
-Почему парни, Влад? – Дима и сам не заметил, как задал именно тот вопрос, который задавать не хотел. Почему? Да просто не решался.
Соколовский засмеялся, тут же теряя облик невинного ребёнка и вновь превращаясь в рассудительного, ироничного циника. Этот вопрос его позабавил.
-Это выгоднее и практичнее, Дима. Никаких тебе ПМС, «милый, не сегодня, а то у меня болит голова», «Владик, купи мне это розовенькое платьице» и так далее. А ещё противного вкуса помады на губах после поцелуя, - усмехнулся он, прижимаясь затылком к мягкому сидению кресла. – Нет, я был с девушками, если тебя это интересует, - Соколовский засмеялся, выпрямляясь. Нашёл время и место слабости свои демонстрировать. – А дебют состоялся в тринадцать лет. Правда, мне с парнями понравилось больше – в пятнадцать. Да и у меня свои счёты с женской расой как таковой. По крайней мере, добра я от них точно не видел.
-А как же мама? – на грани слышимости спросил Бикбаев, боясь даже вздохнуть. Боясь спугнуть. – Я слышал, она умерла… Прости, если тебе больно об этом говорить, - не отвечай.
-Больно, - Соколовский ухмыльнулся, резко твердея взглядом. Синие глаза превратились в иней. – Больно было раньше, в детстве. А сейчас… никак. Я не могу называть мамой женщину, которая меня лишь родила. А потом ещё и хотела заработать на мне.
-Она же тебе жизнь подарила… - рассеянно пробормотал Дима, смотря широко распахнутыми глазами на рассказчика. Пусть он тоже свою мать подарком не считал, но… любил же. И очень скучал.
-Я должен быть ей за это благодарен? – Влад сдвинул брови вверх. – Её за это достаточно отблагодарил папа, я считаю. Пусть цинично, но… Я не был запланированным ребёнком, о котором мечтали любящие друг друга мужчина и женщина. Двадцать лет назад папа сошёлся с Игорем, но вначале отношения у них, мягко говоря, не складывались. Они часто ругались, кричали, грозились расстаться навсегда… И после очередной такой ссоры отец развернулся и ушёл. Снял по пути одну девицу, трахнул её, уняв свою злость и выпустив себя, а вот про резинку в порыве гнева и страсти забыл, - Соколовский усмехнулся, пряча в глазах боль. Рассказ давался легко, без запинок, но вот в груди что-то клокотало. – А девочка не растерялась, когда узнала, что беременна, тут же к папе побежала с угрозой, что оставит ребёнка и подаст на него в суд на алименты. А если сильно выкаблучиваться будет, то и заяву в ментуру накатает за якобы изнасилование. Только вот отец сразу не повёлся – мало ли, сколько у шлюхи на трассе незащищённых партнёров было. Потребовал экспертизу на отцовство, хоть и это рискованная процедура во время беременности. А, узнав, что это его ребёнок, обрадовался несказанно. И Игорь тоже, мало того, что простил измену, так ещё и лично уговорил отца принять сына… И девица быстро приспособилась - начала шантажировать папу уже тем, что сделает аборт, избавится от меня. Он ей заплатил – много заплатил, лишь бы она не натворила глупостей. Деньги любого заманят, а большие деньги – так тем более. Когда я родился, отец дал ей ещё больше, лишь бы она не заявляла на меня никаких прав. Только вот официально материнских прав её никто не лишал, да и, собственно, оно и не нужно никому было. «Мамочка» свои money получила и на Канары укатила, прихватив с собой хахаля своего. А через пять лет деньги закончились… И она вспомнила, что у неё, оказывается, в России сын есть!
Бикбаев, старающийся ни одного слова не упустить из услышанного, поспешил налить ещё сока и протянуть его Владу, давая передышку и ему, и себе. Он мог многого ожидать, но такого… А он свою маму равнодушной считал…
Соколовский благодарно принял из рук Димы стакан и жадно прижался к оранжевому напитку, не обращая внимания на стекающие по подбородку капли. Горло пересохло, а голос всё больше напоминал старческий хрип.
-Она приехала, нашла отца, снова начала его шантажировать… - продолжил он, предварительно откашлявшись. В глазах уже не читалась та тоска, что горела в них минутой ранее. – Говорила, что отсудит меня, заберёт с собой и видеться разрешит только за определённую сумму. Папа ей не верил поначалу – на что, кроме шуточных угроз, способна заправская проститутка? Только вот ухажёр её на бандитизме собаку съел. Они забрали меня, когда я гулял у нас во дворе… - голос Влада снова дрогнул. – Увидел маленького беленького котёнка и пошёл за ним, забыв обо всём на свете. Знаешь, я тогда совсем крошечный был, пять лет всего, но помню всё так, будто это было совсем недавно. И глаза того мужика, чёрные, злые, я помню до сих пор… Он грубо кинул меня в машину, на заднее сидение, а впереди довольно смеялась ярко накрашенная блондинка с пирсингом в носу – её лицо тоже запечатлелось в моей памяти навсегда. Мне было очень страшно, и я плакал, а та стерва всё приговаривала, что она – моя «мама», и не сделает мне ничего плохого, если я буду вести себя хорошо. Что было дальше, я не знаю, помню только, как джип резко крутануло и сбросило в кювет, а я сильно ударился головой о сидение. Отделался сотрясением мозга и парой царапин. Вскоре меня вытащили папа с Игорем, а вот той парочке повезло меньше – они разбились насмерть. После этого случая меня и увезли в Америку – сменить обстановку, да и дедушка давно хотел меня увидеть. Он – учёный-народовед, изучал обычаи и традиции мелких народностей Союза, часто отстаивая их самобытность и, как минимум, автономию. Естественно, его объявили диссидентом, за ним следили КГБшники, цензура не пропускала в печать его книги… И в итоге в семидесятых он эмигрировал в Штаты, в Лос-Анджелес. И даже после окончания «совкового» правления его не оправдали, как многих его собратьев. И его научные достижения до сих пор в России не признаются почему-то… Ну, в общем, я не об этом. После случившегося я долго приходил в себя, по ночам меня мучили кошмары, в точности повторяя случившееся тогда и не давая возможности забыть об этом. К жизни меня возвращали лучшие «русско-американские» психологи, и в колледж я пошёл, в принципе, нормальным ребёнком. Единственное – машин боялся очень, а точнее, ездить в них. Я и во взрослой, так сказать, жизни долгое время опасался их… А ты мне говоришь после этого, что «мама подарила жизнь». Будет правильнее сказать, что она её продала. Только вот заигралась немного…
Дима, всё чаще забывавший дышать во время столь искреннего и устрашающего по своей сути рассказа, вплотную придвинулся к Владу, крепко обнимая его и смыкая пальцы в районе лопаток. Он и предположить не мог, что судьба бывает настолько жестока к пятилетнему ребёнку. И теперь совсем неудивительно, что он скрывается от боли за холодной маской, боясь снова впустить в свой мир негатив и страх. Сейчас он, как никогда, напоминал голубоглазого ангелочка, каким показался в самом начале их знакомства. И впервые проснулось желание его приласкать, успокоить, пожалеть, нежа в своих объятиях. Сцеловать горечь с полуопущенных уголков любимых губ, вырвать с корнем поселившуюся в душе боль, вытащить её наружу и на освободившееся место поселить любовь и радость. И Бикбаев даже опомниться не успел, как подчинился своему желанию, нежно лаская губы Соколовского и размыкая их. Язык ласково нырнул внутрь, погладил нёбо и доступную часть щеки, пухлые губы же с незыблемой нежностью изучали Владовы. Это был их первый настоящий поцелуй – не ради секса, не ради самоутверждения, а лишь во имя того, чтобы приголубить и утешить. Дима любил Влада губами – и получал ответ в виде его податливости, покорности и судорожно сцепившимися пальцами на хрупких Диминых плечах. Взрослый ребёнок – наконец-то он был собой…
-Прости, что вынудил тебя снова вспомнить всё это, - прошептал Бикбаев, разрывая поцелуй. На душе было гадко.
-Мне нужно было кому-то рассказать, - глаза Соколовского обрели непривычный лазурный оттенок и лихорадочно заблестели. – Я никому никогда не рассказывал об этом… А знаешь, и правда, стало легче, - вздохнул он, устраивая голову у Димы на плече. Кажется, впервые в жизни он чувствовал себя по-настоящему слабым и не стеснялся этого. Димка – очень добрый, умеющий сочувствовать и поддерживать, он поймёт. – Спасибо, что выслушал…
Бикбаев почти счастливо улыбнулся, утыкаясь носом в шелковистые, медового цвета волосы. Они пахли так приятно – оттенком ванили, и в них хотелось глубже зарываться, ощущая столь чудесный запах. Такой Влад заставлял сердце гулко стучать о рёбра, а душу – наполняться безудержным счастьем. Сегодня они стали намного ближе друг к другу, преодолев, как минимум, половину разделявшей их пропасти. И надежда с каждой секундой возгоралась всё ярче.
-Я рад, что стал первым твоим слушателем, - пальцы невольно легли на плечо, бездумно поглаживая и убаюкивая. – Мне можешь рассказывать всё, что угодно, я всегда тебя пойму и поддержу. И никогда не оттолкну.
-Ты спрашивал, почему парни? – Соколовский словно не слушал его, даже не пытаясь остановить рвущийся наружу поток речи. За столько времени молчания он обязан высказаться! – Так вот, если серьёзно… Во-первых, у меня с детства перед глазами был пример отцов. Да-да, именно так, потому что Игорь, хоть я и называю его по имени, стал моим крёстным, - по губам Влада скользнула невольная улыбка. – Я видел, что любовь не обязательно должна быть двуполой, а горящие блеском глаза папы и крёстного были мне очень дороги. И, знаешь, многие незнающие обвиняют их в том, что якобы бросили меня в детстве, сбагрив на плечи деду. Только вот они не бросали. Приезжали очень часто, на каникулах забирали с собой в Россию, чтобы не забывал родные корни… Я почти не испытывал нехватку родительской любви, потому что чувствовал её, даже несмотря на расстояния. Мне не претило то, что у меня нет матери – зато у меня были два самых лучших в мире отца. Во время отсутствия которых рядом был дедушка, которого я обожаю просто. Бабку свою я не знаю – она рано ушла от деда, так же посчитав его «неудачником», как и твоя Настя тебя. И вот – ещё две причины, почему к женщинам у меня врождённая неприязнь. Они – по своей природе меркантильные существа, держащиеся рядом с самцом только в его успешные времена. В этом не они виноваты даже, а природа, - Влад усмехнулся, сильнее приникая щекой к тёплому плечу. – Слабому полу свойственно по умолчанию быть рядом с сильным, а точнее – к самым сильным особям «сильного пола». Посмотри на животных – самцы силой доказывают своё право на самку. А у людей это в процессе эволюции немного преобразилось, но по сути своей осталось неизменным: теперь самка на своё усмотрение выбирает самого сильного самца. И, если ей показалось, что она ошиблась, идёт искать другого. А для мужчин характерно останавливать свой взгляд на более слабых особях – опять же в процессе эволюции они стали выбирать и среди своего же пола.
-И меня ты «выбрал», потому что я слабый? – Дима усмехнулся, но всё же не отстраняя Соколовского от себя. Всё просто, как дважды два.
-Нет, Дим, ты сильный… - вздохнул тот, словно чувствуя его напряжение и прижимаясь крепче. Не хватало ещё, чтобы мнительный Бикбаев обиделся, когда у них только начало что-то складываться. – Ты намного сильнее меня, например. Потому что я силён физически, а вот ты – душой. В тебе есть стержень, а во мне… их много, но ни один из них не принадлежит мне. Почему я «выбрал» тебя? Просто ты мне напомнил одного человека.
И дальше Влад продолжил свою пламенную речь, вытаскивая наружу так долго прятавшиеся в душе воспоминания. О которых он не решился рассказать самым близким людям – дедушке и «отцам»…
-В Америке мне, русскому мальчику, было непросто. Английский в свои-то шесть лет я знал совсем немного, в буквальном смысле алфавит и немного стандартных фраз вроде «How do you do?» или «My name is Vlad». Конечно, мне тут же наняли репетиторов, которые ходили попеременно с психологом, а ещё в Русском квартале существовала школа для русскоязычных детей с углубленным изучением английского хотя бы на разговорном уровне. И всё же через год я смог пойти в элитный колледж, но, разумеется, в силу понятных причин выдающимся учеником там не был. Я разговаривал с отчётливым акцентом, что нередко приводило к насмешкам моих одноклассников. И как-то в первом классе я даже подрался… - Соколовский невольно засмеялся, вспоминая свой внешний вид тогда. – Испачканная когда-то белая рубашка, порванные на колене брюки, взлохмаченные волосы, грязное лицо и разбитая губа… В общем, дедушка при виде меня чуть в обморок не упал, поил себя успокоительными каплями, представляешь? И как раз на выходные прилетел папа, он-то и показал мне пару приёмов самообороны. А потом даже записал в секцию бокса. И после этого капли пили мамы и папы посмевших поднять на меня руку пацанов. Первым я никогда в драку не лез, стараясь до последнего сдерживать свой пыл, но, если меня трогали, я просто свирепел. И тогда меня быстренько из бокса вытащили и записали на танцевальный кружок. Хореографии я отдался сполна, с душой – была возможность выплеснуть накопившуюся внутри печаль и злость, тоску и ярость. Ну а потом начался брейк-данс, и я просто с головой окунулся в танцы… Работали мы в парах – так появлялась возможность учиться поддержкам, прилагая к танцевальным па ещё и акробатические трюки. Так вот, моим напарником выдался Эрик Морган, белобрысый парень чуть старше меня, на полтора года всего. Он был мне больше, чем другом – мы проводили с ним всё свободное время, слушая треки Майкла Джексона и копируя его «лунную» походку, придумывая новые танцевальные па и вместе оттачивая свои умения в брейке. Собственно, он и стал моим первым парнем… в этом смысле. У Эрика и до меня были любовники, и все, кто как-то узнавал об этом, отворачивались от него. Разумеется, кроме меня. Я сам проявил желание переспать с ним, и это был единственный мой раз в роли пассива. Как это ни странно звучит – это был дружеский секс, ничего более. Если для кого-то секс – физическое проявление любви, то для нас это было физическое проявление дружбы. Только после этого Эрик, боясь причинять мне боль, сам лёг под меня, и с тех пор это было неизменным. А потом он влюбился… В девушку. Не скажу, что это не ударило по нашей дружбе, но всё-таки по большому счёту какая мне разница, с кем он, – лишь бы счастлив был. Между нами всякий секс прекратился, естественно. Но как-то его девчонка узнала о его давнишних предпочтениях (причём не со мной, как ни странно, а ещё более ранних) и стала инициаторшей их разрыва. Эрик очень переживал по этому поводу, забросил брейк, стал пить по-чёрному, даже попробовал наркоту… Я не знал, как вернуть друга, и все мои попытки образумить его заканчивались скандалами и криками. И как-то я не выдержал и сказал ему, что его Джейн уже с другим шуры-муры крутит, а про него забыла давным-давно. И это было моей роковой ошибкой, о которой я жалею до сих пор. Потому что после этого его нашли… повешенным, - лицо Влада исказила судорога боли, и Дима крепче прижал его к себе, пытаясь забрать хотя бы часть. – И рядом записка, что он никого не винит в случившемся. Вот только я себя виню… До сих пор… Я должен был ему помочь, вытащить из этого болота… - шею Бикбаева обожгло, и он отстранил от себя голову Соколовского, с ужасом смотря на стекающие по щекам слезинки. Влад… плачет. Его любимый, настоящий, такой искренний Владик… И Бикбаев прижал к себе как можно крепче содрогающееся в приступах плача тело, гладя по голове и безмолвно утешая. Просто своим присутствием и теплом. – Знаешь, как он меня называл? – когда, наконец, солёный поток слёз прекратился, продолжил тот. – Владиус… Ему почему-то с трудом давалось моё имя, и он часто неправильно его произносил. Хотя, казалось бы, что там сложного – Влад? А потом как-то мы с ним посмотрели один фильм-пародию про древних римлян-завоевателей. И вот одного из героев звали Владиус. И Эрику это понравилось, и с тех пор он звал меня только так, почему-то не испытывая трудностей в произношении…
Соколовский вскоре затих, выдавая своё присутствие в комнате лишь тихим шмыганьем носом. Его пальцы судорожно комкали хлопковую ткань рубашки, а голова покоилась на оказавшемся таким сильным плече. Он раньше и не знал, что Дима может быть таким тёплым – не страстно-горячим, как во время секса, а именно тёплым и уютным. Как солнышко.
-Знаешь, Дим, с тех пор я боюсь любви… И любых отношений в принципе… - тихо говорил он, прерывая водопад из слов лишь хлюпаньем носом. – А мне тогда всего пятнадцать было, когда это случилось… С половиной… Я увидел, что любовь – не как в сказках, со счастливым концом… Она может убивать. Мне пришлось закрыть сердце на замок, перебиваясь лишь мимолётным сексом со случайными партнёрами. А потом, после окончания колледжа, я вернулся в Москву – по большей степени оттого, что не мог находиться в городе, где случилась смерть моего «брата». Правда, снова столкнулся с языковыми проблемами. Дома с дедом, с отцами, разумеется, мы общались по-русски, но ведь это был не тот Russian, как здесь… И, как приехал, до конца не мог избавиться от обилия англо-американских словечек в речи. Даже сейчас проскакивает в словах, которые на инглише кажутся мне более яркими и точными. Хотел поступать на продюсерский, как папа, но он меня отговорил – попросил годик подождать, освоиться, в пусть родной, но не совсем знакомой стране. И за это время я успел многое попробовать – сняться в рекламе, а затем и в фильме под руководством Игоря. Мне нравился сам процесс, я тихо таял от того, что происходит – во время съёмок я мог любить, пусть и играя на самом деле… И тогда приоритеты сменились – захотелось стать режиссёром. И в ГИТИС на режиссёрский я поступил, вот на втором курсе сейчас, заочно. На дневное поступить не удалось, потому что меня позвали в танцевальное шоу, первое по своей сути в славянском мире. Я не смог отказаться – роль романтичного Грея просто пленила меня. Потом долго катался по России и ближнему зарубежью с гастролями, ужасно устал в результате… Слава и признание – это то, в чём я просто нуждался, но такой напряжённый график жизни выматывал. И я решил сделать передышку. Но полностью из светской тусовки не ушёл – стал помогать отцу с его «киношными» делами. Где-то помогала светлая юношеская улыбка, где-то приходилось быть жёстче, но в итоге благодаря мне папе удалось подписать множество важных контрактов и заполучить не одного талантливого актёра на съёмки. Да, с некоторыми из них я потом спал, некоторых просто соблазнял, но умел и от важных серьёзных взрослых дядечек добиться желаемого результата. Обольщение вперемешку с умением пригрозить – и так я подался в пиарщики. На самом деле, это круто. И как бы ты в тусовке, и в то же время вне её. А ещё в любое время я смогу вернуться – мне до сих пор поступают предложения сняться в большом кино. Только вот пока желания нет. И, знаешь, Игорь мне доверял при подборе актёров – многих из тех, кто играл в его картинах, привёл именно я. Но у меня всегда было негласное правило – никого не брать через постель, а обращать внимание исключительно на талант. И в первое время мне это удавалось. Пока я случайно в том сквере не увидел тебя… Боже, как же ты похож на Эрика, это просто непередаваемо. Только вот он был блондином, а ты тогда ещё – русоволосым. Сначала я даже подумал, что мне показалось – незадолго до того дня я навещал дедушку в Лос-Анджелесе и был на могиле друга. Ну, может, и галлюцинации на фоне пережитого тогда… Только вот наваждение не проходило, и было уже неприлично так пялиться на тебя – хоть ты, погружённый в свои мысли, этого и не видел. И я не нашёл ничего лучше, как подойти к тебе, придумать тот дурацкий повод с «сигаретой»… Только вот ты не курил – и уже этим ты отличался от Эрика. Вздох разочарования, но тут выясняется, что ты – актёр, и мне просто напрочь срывает крышу. И так же, как и ты, я сторонюсь своих принципов, предлагая тебе интим в обмен на роль. Но… я ни о чём не жалею, Дим. Во-первых, никто бы не смог сыграть эту роль лучше тебя, а во-вторых… В общем, неважно, - он грубо оборвал себя, резко отстраняясь от такого удобного плеча Димы. Хватит лирики.
-Нет, почему… Важно… - пролепетал Бикбаев, с сожалением провожая взглядом отлепляющуюся фигуру. Всё, Влад успокоился, а значит… Прикасаться к нему он больше не имеет права.
-Я боюсь подпустить, кого бы то ни было, слишком близко в свою жизнь до сих пор, - сухо сообщил тот, устраиваясь на своей подушке. – Потому что не хочу потом в отчаянии совать голову в петлю. Ты говоришь, любовь-лекарство? Только чаще вот она бывает в своей второй ипостаси – одержимости.
-Любая любовь – это прекрасно, - возразил Дима, опуская взгляд на узор на салфетке. – Просто иногда бывает, что она переселяется с сердца в мозг и сжимает его в тиски, вызывая сумасшествие и ужасные поступки… - он искренне надеялся, что Соколовский не поймёт тонкого намёка на своего друга, но вот, как всегда непредсказуемый, Влад перевёл тему разговора совершенно в другое русло.
-Ты думаешь, любовь живёт в сердце? – усмехнулся он, поднимая удивлённые глаза на собеседника. – Нет, она в мозгу и находится, если, конечно, существует. Мы любим кого-то до тех пор, пока помним его. Пока в памяти жив его образ. Как только этого человека не станет, нам некого будет любить. Так находятся силы пережить смерть близкого, потому что постепенно ты забываешь его, так же и вынести разрыв с любимым… Не зря слово «забыть» - синоним «разлюбить». Потому что мы любим мозгом. И памятью. Мы не можем любить того, кого не помним…
-Может быть, ты и прав, - Дима не стал спорить, боясь испортить и без того мрачное настроение Влада. Какая разница, чем любить – сердцем, мозгом, да хоть чем! – лишь бы эта любовь была искренняя. И всё же надежда на то, что Соколовский полюбит его, не угасала. – Скажи… ты тогда настоял, чтобы я перекрасился в блондина, из-за него, да? – вздохнул он, вспоминая своё первоначальное сопротивление изменению цвета волос. Красавцем себя Бикбаев никогда не считал, но всё же видел гармонию в сочетании русых прядей и зелёных глаз.
-Если только на чисто подсознательном уровне, - вздохнул Влад. – Вы похожи, но всё же очень разные. Практически во всём. У тебя очень красивый голос – чистый, звонкий, глубокий. А у него он был слегка прокуренный и хрипловатый. Но… в тебе я вижу тебя, а не его, если ты об этом.
Дима зевнул, не сразу успев прикрыть невольно открывающийся рот рукой. Всё-таки бессонная ночь плюс сумасшедший, наполненный событиями день и кишащий новыми открытиями вечер не прошли даром для уставшего организма. А Соколовский наверняка ожидает от него ещё одной страстной ночи…
-Похоже, утомил я тебя своим трёпом, - как-то странно ласково улыбнулся Влад, поднимаясь с пола и увлекая Бикбаева за собой. – Идём спать.
Кровать у Соколовского мягкая, удобная, с ортопедическим матрасом и шёлковым, нежным наощупь постельным. Какие-то до ужаса невзрачные, но очень милые мелкие цветочки. Дима не без удовольствия окунулся в морскую свежесть простыни и пододеяльника, носом зарываясь в подушку. Но его планы безжалостно нарушили, и уже спустя пару секунд его голова покоилась на сильном, но таком мягком и удобном плече Соколовского. Как всегда, от него пахло неизменным лаймом и жасмином. Любимый запах…
-Устраивайся поудобнее, - улыбнулся Влад, крепко прижимая Бикбаева к себе. И тот не преминул возможности крепко обнять его живот и уложить на нём руку.
-Надеюсь, я тебя не стесняю… - полусонно пробормотал Дима и прикрыл глаза.
В голове тут же возродился рой беспорядочных мыслей, которые он пытался привести в порядок. Соколовский, помня случившееся с его другом, боится любить, потому что… любовь способна причинить боль. А значит, он, Дмитрий Олегович Бикбаев, должен его переубедить в этом. Согреть своей любовью, приголубить, заставить купаться в ней с ног до головы. И тогда… Сегодня они сделали огромный шаг навстречу друг другу, раскрыли души, выуживая глубоко изнутри свои переживания и проблемы. Его мальчику пришлось настрадаться в этой жизни, а значит, в руках Димы – хрупкое, очень ранимое сердечко, которое наконец сняло с себя грубый, стальной колпак. Он должен не допустить его возврата, и он сделает всё, чтобы заслужить любовь Влада и счастье для себя…
-Глупый, - Соколовский нежно провёл пальцами по волосам парня, приглаживая. Они впервые будут вместе… спать. Именно спать, наслаждаясь тем, что рядом. – Ты меня не стесняешь, а даже наоборот. Меня давно никто не грел в постели…
Бикбаев уже мирно сопел носом, ровно ни слова не слыша из того, что говорил ему сейчас Соколовский. И тот лишь запредельно счастливо улыбнулся, прошептав ему куда-то в макушку:
-Спокойной ночи, мой хороший… - даже не задумываясь над значением слова «мой». Просто потому, что так правильно…



 

@темы: бислэш, конфетка

---

Настроение хреновое, комп не радует, вдохновение покинуло меня ещё неделю назад и возвращаться не планирует, вкусного ничего в холодильнике нет...
Но поскольку спасение утопающих - дело рук самих утопающих, поднимаю настроение себе сама. В общем, под катом - интересный словарик. И таки нет, это не филолог во мне проснулся, а злостный слешер Кстати, словарик высокорейтинговый, да

Бледность – встречается в двух видах: благородная и нездоровая. В обоих видах практически неизбежно является атрибутом романтического героя.

Брови – парно обычно не используются. Исключение, когда они ползают: «Его брови удивленно поползли вверх». Оставшаяся в тексте бровь удивленно приподнимается вверх, изгибается, ломается и т.д. - для хорошо прописанной брови нет ничего невозможного. Саркастически изогнутая бровь с 99-процентной вероятностью указывает на присутствие в тексте проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Бедренные косточки - тонкие, острые. С них то и дело грозят свалиться штаны

Боксеры - иногда сменяются плавками. Сверху и снизу обнаруживаются поджарый живот и стройные ноги.

Бокал – его вертят в тонких пальцах

Боль – переходящая в наслаждение. То, что испытывает боттом

Восхитительная твердость – синоним эрекции . Часто тоже живет отдельной жизнью

Глаза – центральный момент в описании внешности героя. Бывают изумрудными, аметистовыми, сапфировыми, обсидиановыми, ореховыми, шоколадными и т.д.
Ледяные глаза цвета расплавленного серебра неизбежно выдают Малфоев.

Гребаный – гребаными, как правило, бывают мир или жизнь. Слово придает глубину и выразительность текстам ангстового содержания. Еще встречается гребаный придурок, но это может снизить градус пафоса. Героя нужно назвать как-то иначе, чтобы прилагательное «гребаный» все-таки досталось миру.

Губы – их кусают до крови или кривят в саркастической усмешке. Еще губы можно растягивать в улыбке, но для этого они должны быть бледными. Тонкие губы, растянутые в саркастической усмешке с 99-процентной вероятностью указывает на присутствие в тексте проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Детка - это не ребенок и даже не человек, это состояние души, антоним слову шлюха/ Дает по первому требованию, сразу и без разбора. В отдельных случаях после долгих уговоров, убеждающих поступков и развратных действий сексуального характера (часто - с применением насилия) детка перестает давать всем подряд и превращается в солнышко. Что характерно, шлюхой детка после этого не становится.

Джинсы – в ключевой момент внезапно становятся тесными.

Запястья - хрупкие, тонкие, девичьи. В 99 случаях их ста выдают в герое боттома.
Если употребляются с волосами цвета платины и ледяной усмешкой, можно с уверенностью заявить, что речь идёт о Драко Малфое.

Заучка – неологизм, встречается в фандоме ГП. Характеристика Гермионы Грейнджер.

Ключицы – их отличает хрупкость.

Кольцо - оно же тугое колечко мышц. Это анус.

Котенок – стандартное обращение к сексуальному партнеру.

Ледяная усмешка - характерная черта Малфоев

Лопатки- тоже хрупкие. Трогательно торчат и выпирают.

Лето – время трансформации героев. Как правило, к началу текста оно уже кончилось, но результаты остались. Герой, героиня, политическая и социально-экономическая ситуация в стране «очень изменилась за лето». Изменения необратимы.

Мурлыкать – в текстах жанра «романс» - занятие, приличествующее героям после секса. Хорошо сочетается с «котом, объевшимся сметаны». Это продлевает метафору и придает картине цельность.

Некая точка – она же простата. Это то, что находят пальцы и что в процессе коитуса задевает член. Упоминание некой точки в тексте с 99-процентной вероятностью относит нас к слэшу.

Мышцы - сильные. Даже если герой из всех физических упражнений знает только поднимание стакана

Одиночество - а) от него хочется избавиться. б) его так любит проф. зельеделия Северус Снейп

Одинокое кресло у камина – в фандоме ГП с 99-процентной вероятностью выдает проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Пальцы – тонкие и бледные. Иначе вообще нет смысла писать о пальцах.
Исключение: слэш. Там пальцы выполняют строго определенную функцию: они ищут простату. По следующей схеме: сначала один палец, потом два, потом три. Пальцы, не задействованные в поисках простаты, совершенно лишние, поэтому в тексте не упоминаются.
Крайне редко, но все же встречаются толстые и волосатые пальцы. По ним легко узнать злодея и насильника.

Подоконник – идеально подходит для ангста. Пример: герой сидит на подоконнике, курит и смотрит на огни населенного пункта (вставить нужное). Можно подчеркнуть количество огней и припомнить гребаный мир, добавив, что до героя никому нет дела. Когда ангст достигнет апогея, у героя есть возможность шагнуть с подоконника навстречу вечности. Или хотя бы бросить в окно непотушенную сигарету, которая падучей звездой упадет на тротуар.

Пушинка – используется в словосочетании «легкий, как пушинка». Так характеризуется взятый на руки возлюбленный (возлюбленная), вне зависимости от его (ее) роста и веса.
Эрзац выражения «своя ноша не тянет».

Предательски выдавать – этим занимаются эрекция и румянец.

Позвоночные косточки - их принято облизывать и пересчитывать язычком

Полынь – ей пахнет проф. зельеделия Северус Снейп!

Прелесть — что угодно. Преимущественно используется в качестве мысленного (и не только) обращения к предмету страсти героя, обязательно с приложением следующих определений "упрямая", "строптивая", "непонятливая", "красноволосая", и пр. Может также употребляться как иносказательное обозначение определенных интимных частей тела.

Простата - это аристократическая деталь мужского тела. Она не напоминает о себе просто так. Она ждет, когда ее представят по всем правилам светского этикета; дремлет в недрах мужского организма, ожидая своего часа, дабы напомнить о себе... нет, не учащенным мочеиспусканием, что вы! это слэш, а не справочник проктолога... а взрывом неземного наслаждения, опустошающего и сокрушительного. И тогда чей-то голос извне (это топ, но простата этого не знает, потому что находится глубоко в жопе и света белого не видит, не говоря уж о любовниках своего владельца) произносит: "Познакомься со своей простатой!"
"Рада сделать знакомство", - отвечает вежливая Простата.
"Очень приятно", - отзывается ее гордый владелец, и по голосу его понятно, что ему действительно очень приятно.

Растягивать - сказуемое относится к анусу и только к нему. Перед сексом герои обязательно занимаются "растяжкой". К концу фика анус может садиться на шпагат или служить обручем для бочек

Румянец – он вспыхивает. Этим отличается от бледности, которая, как правило, постоянна. Румянец вспыхивает на бледных щеках, чтобы предательски выдать героя.

Сальноволосый (читай, «сальноволосый ублюдок») – с 99-процентной гарантией указывает на присутствие в тексте проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Сарказм – атрибут мимики. Саркастически можно: усмехается, кривиться, вздергивать бровь, пожимать плечами и т.д.. Сарказм выдает желчных людей и проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Сигарета — многоцелевой агрегат. Дымит, торчит из уголка губ слева/справа, горько тлеет, последняя в (смятой) пачке, вишневая, ментоловая, на подоконнике, на стеклянной полочке в ванной, в (тонких, бледных) пальцах, оставляет след на коже, душе, сердце, одежде, роняет пепел. Исполняет функцию затычки в любом провисающем месте диалога.

Скула - по ней прокладывается дорожка поцелуев, аналогичная влажной дорожке

Сладкий - чаще всего используется в сочетании с существительным "мальчик". Сладкому мальчику при этом может быть от 5 до 105 лет, это значения не имеет.

Смазка – не имеет отношения ни к дверным петлям, ни к механизмам. Это всегда и неизбежно любрикант. Если в тексте есть смазка, это всегда слэш. Если слэш есть, а смазки нет, то это ангст, насилие и БДСМ. Вместо смазки можно использовать практически что угодно. Веселенькие аналоги смазки выдают флафф и романс.

Состояние – «состояние тяжелое, но будем надеяться». Реплика врача.

Сладкая пытка – ее умоляют не прекращать.

Солнышко - обращение одного главного героя к другому, даже если они оба - брутальные мужчины в возрасте.

Соски - бвыают похожи на вишенки, камушки, бусинки, ягодки. Практически всегда твердые, красные, напряженные и чувствительные. Так и просятся в рот.

Тело – оно предает. Эта функция тела позволяет герою получать удовольствие от секса при ангсте и херт-комфорте. Тело, которое не предает, особыми функциями не обладает и используется только для описания героя. Телу прилично быть либо загорелым и накаченным, либо бледным и худым. Если тело называют тельцем, а особенно – хрупким, жди беды: ангст рядом.

Талия – ее обнимают ногами

Тумбочка – место, где находится смазка

Тысяча осколков/брызг/искр - на них распадается мир во время оргазма

Узоры – влажные. Рисуются языком на теле. Рейтинг при этом не ниже R.

Ублюдок - в девяти случаях из десяти выражает подсознательную заинтересованность в сексе с лицом, которому предназначен эпитет. В сочетании с прилагательным «сальноволосый» указывает на наличие в тексте проф. зельеделия Северуса Снейпа.

Фигурка - стройная и хрупкая. Обладателю при этом может быть от 5 до 105. Фигурки редко оказываются сверху

Хлюпающий звук – происходит про коитусе. С ним партнер А выходит из партнера Б.

Шея – беззащитная. Ее терзают поцелуями

Шлюха – обращение к герою (героине), который (которая) не хочет секса.
От первого лица – «я шлюха» - неизбежно говорит об ангсте.

Эрекция – отличается удивительной самостоятельностью. Ее можно взять в руки или в рот, подержать. Она может что-то показывать, прояснять и, конечно же, предательски выдавать. При этом может не упоминаться ни член, ни его обладатель. Эрекция без них легко обходится.

Ягодицы – только упругие. Часто сочные. Дряблые ягодицы встречаются только в рекламе тренажеров.

Язычок - розовый, острый, облизывает губы ) и эрекцию.

@темы: житьё-нытьё, это интересно, позитифф

---

Я предчувствую пиздец. Ибо с компом снова, как и полтора года назад, творится нечто ужасное...

@темы: житьё-нытьё

---

03.10.2012

Вчера наконец-то начались курсы. Собственно, началась тема, из-за которой в своё время два года назад я вообще туда попёрлась
Веб-дизайн - это то, чему мне всегда хотелось научиться, но я просто знала, что в одиночку без помощи я этим заниматься не буду. Поэтому с радостью согласилась пойти этому учиться. И да, мне таки понравилось)))
Вчера мы уже научились создавать веб-страницы (мля, никогда не думала, что это так сложно:susp. Вернее, не то чтобы прям сложно, скорее "временезатратно". Для того, чтобы в результате получилось три строчки, пришлось прописывать кодировку минут двадцать Но это интересно))) Главное, теперь запомнить, что значит каждый тег, а их там дофига, если честно ссылочку себе, чтобы потом всё это прочитать) htmlbook.ru/
В качестве зачёта - создать собственный полноценный сайт Пока я понятия не имею, какой тематики его создать
Ладно, теперь короткий список дел на сегодня:
-Написать план-конспект;
-забрать Ксюшины туфли;
-позвонить физруку и сказать, что не приду;
-скачать Notepad++;
-распечатать;
-убиться головой об стену
Ибо я ничего не успеваю, но завтра выходноооой))))))
А ещё мой боевой дух подстёгивает эта песня. Как-то раньше мне она не нравилась, а сегодня утром случайно услышала по радио. Оо, как она меня вставила!

Listen or download С. Лазарев Крик for free on Prostopleer

@темы: я, ссылка, музыка, филFUCK, принц нашей эстрады (с)

---

Октябрь...

Каждое утро я переставляю красный квадратик на календаре. Ненавижу тот день, когда страницу календаря приходится вырывать (а у меня таких три, ибо календарь тройной - на предыдущий месяц, текущий и следующий). Месяц пролетел ну слииишком быстро, и бабье лето, увы, кончается. Как кончаются и тёплые деньки.
А на выходных был приступ. Казалось, что я снова никому не нужна, что моё существование бессмысленно, ну и так далее. И как тонко об этом написал Бикбаев в твиттере - "Правда заключается в том, что жизнь никогда не бывает настолько плоха, насколько это кажется в плохом настроении". Про меня в эти выходные...
Из этого муторного состояния, когда я не подавала признаков жизни и даже отключила телефон, меня спасла буквально одна песня и один фильм. И под первое, и под второе я поплакала, и всё вроде нормализировалось.
Когда-то три года назад у меня было похожее состояние, только выходила я из него намного дольше. И помогла мне во многом одна песня. Помогла она мне и вчера...


Давно не видела этот клип. И спустя немало времени он воспринимается совсем по-другому...

@темы: житьё-нытьё, клипы, ностальгия

---

Конфетка

Название: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета:  _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC

36.

Бикбаев очнулся почти сразу, едва ощутив похлопывание ставших прохладными пальцев по горячей щеке. Открыл помутнённые глаза, непонимающе улыбнулся склонившемуся любимому лицу, поморщился от резкого света, и только потом его осенило:
-Чёрт… Мы же опаздываем! Бля… терпеть не могу опаздывать! Поехали уже!!
-Мне ехать и светить голым… - Влад опустил глаза, кивая на себя. – В общем, ты понял. Всё равно уже опоздали.
На одевание ушло почти десять минут и полпачки влажных салфеток. И притом белёсые пятна на бежевом сидении остались нетронутыми. Пусть и не особо заметны, но в экстренном случае могут вызвать некоторые подозрения.
-Вытирай, - Соколовский завёл машину, кивая на лежащую на бардачке пачку салфеток. – Не хочу потом отвечать на глупые вопросы.
Кряхтя, пыхтя и бурча что-то себе под нос, Дима взялся за уничтожение следов преступления. Сказать, что это было непросто, - ничего не сказать. Пятно въелось в кожаное покрытие сидения прочно.
-Трахомобиль, бля! – подытожил он своё пятиминутное ворчание, наконец, кое-как справившись с белёсым кружочком. – Больше никакого секса в машине…
-В моей – да, - улыбнулся Влад, уже сворачивая на главную трассу. Впереди никаких застоев не наблюдалось, и можно было доехать относительно быстро.
Бикбаев только хмыкнул, отворачиваясь в окно. Сладкая эйфория прошла, оставив после себя лёгкую усталость, и хорошее настроение быстро улетучивалось. Здравствуй, очередная хандра. Когда ему ещё доведётся провести время вдвоём с Соколовским, когда ещё они проведут столь незабываемую ночь с таким прекрасным её логическим завершением? А может, даже никогда…
-Где вас черти носили?! – Панин терпеть не мог, когда опаздывали. Особенно терпеть он не мог, когда опаздывали актёры на съёмки. Особенно когда это были актёры, играющие главную роль. – И что с тобой?!
Да уж, Дима выглядел не «комильфо»: прокушенная губа с уже засохшей ранкой, еле заметный кровоподтёк на запястье, когда он, одеваясь, умудрился поцарапаться, даже не поняв, обо что именно, а про ярко-фиолетовые пятна на шее и ниже к груди вообще лучше промолчать. Очевидно, следы страстного, классного секса. Но не накануне же съёмок!!!
-А, по-моему, в образ вписывается, - пожал плечами Бикбаев, смеясь. – Просто девочка-ментовка оказалась очень страстной, звееерь просто!
-А губа чего разбита тогда?
-А я был строптивым мальчиком, - хитрый выстрел глазами в сторону Влада. – И не слушался.
-Дима-Дима, - вздохнул Игорь, качая головой. – Иди на грим, наши девочки сделают тебя «красавчиком». Ну и ссадин, синяков дорисуйте ему тогда уже, что ли! Замазать такое нереально…
-А ты зря время не теряешь, - подмигнул Бикбаеву оператор, молоденький мальчик. Дима и сам не знал, как такого зелёного выпускника МХАТа взяли в операторы. – Да уж, Сокола не зря хвалили как героя-любовника…
-Завидуй молча, - только и шикнул в ответ тот. И тут же прикрыл глаза, сдаваясь на милость девушке-гримёрше. И сам себе задал волнующий каверзный вопрос: чему завидовать?..

37.

-Вот здесь ещё замажь. А то тут такой смачный след от зубов! – Соколовский засмеялся, рассматривая последствия собственной похоти и страсти. Да уж, раньше он как-то скромнее себя вёл.
-Раз такой умный – бери сам и замазывай, - совсем юная девушка шутливо ударила Влада ватным диском по голове, показывая ему язык. – Я уже намучалась с ним. То убери, то дорисуй…
-Ой, ну давай, я замажу! – он выхватил у неё кисточку из другой руки, ласково проводя ею по засосу на шее. От контрастного нежного прикосновения Дима аж открыл глаза и вытащил из уха наушник.
-Ммм, у меня сегодня новая гримёрша? – он наигранно недоумённо приподнял бровь, улыбаясь. Правда, почему-то та улыбка больше смахивала на усмешку.
-Может, откажешься от этой затеи? – вздохнул Соколовский, не обращая внимания на подколку в свой адрес. – Ещё не поздно вызвонить дублёра, мы его так украсим, что от тебя и не отличишь.
-Нет, - ответ был резким и категоричным. Отказываться от столь выигрышной идеи с крупными планами он не хотел. – К тому же, меня уже «украсили».
На лице, руках и шее заметно прибавилось синяков, а ещё появилось несколько новых царапин. Под глазами загорелись синюшные мешки, а на скулах и подбородке невесть откуда взялась трёхдневная щетина. Ну, точно дня три в СИЗО просидел! Но даже таким Бикбаев выглядел… потрясающе. Было что-то в его глазах цепляющее, завораживающее. И Влад с трудом заставил себя отодрать от них свой пристальный, откровенно любующийся взгляд.
-Все готовы?! – раздался громогласный голос Панина. Теперь будет спешить, гнать впереди паровоза, навёрстывая упущенное. Хотя его режиссёрского таланта это нисколько не умаляет – Бикбаев обожал с ним работать за его преданность своей работе и просто сногсшибательное воображение. Он умел создавать собственными руками крышесносные кадры.
И пошло-поехало. Перегнуться через подоконник, резко ногой скинуть полузасохшую фиалку, одним рывком оказаться стоящим на шатком пластике ногами, рвануть ручку окна и, не давая себе времени на раздумья, решительно прыгнуть вниз. И выдохнуть, чувствуя под ногами твёрдую крышу гаража. На подъёмнике буквально в паре метров восседали оператор и отдающий жестами команды Игорь. С такого близкого расстояния можно отснять малейшие нотки эмоций, мельчайшие детали. Вот здесь – неуверенность, а правильно ли я поступаю? Здесь – страх перед прыжком, прикрытые глаза и сжатые в полоску губы. Считанные доли секунды полёта, и миллион различных оттенков на лице – от сдавливающей сердце тоски до облегчения и воздушной радости! И ведь он сейчас не играет…
Бежать изо всех сил, ощущая не призрачную погоню, а убегая от себя самого. Только если Макс, его герой, убежит и добьётся своего, он – останется. Причём наедине со своими мыслями, эмоциями, никому не нужной любовью…
Один короткий миг, и Дима, нелепо взмахнув руками, спотыкается об свою же ногу и летит вниз. Благо, падать невысоко. Встаёт, зажмурив глаза и с силой стиснув зубы. Разбил коленку, как в детстве. И, прихрамывая, ещё пытается бежать к ждущей его машине, запрыгивает на водительское сидение и расслабляется под восторжённый крик счастливого режиссёра:
-Снято! Это просто высший пилотаж! Дим, ты как? Что с ногой?..
И следом свирепый, яростный голос Соколовского:
-Вы с ума, что ли, посходили тут все?! А если бы он сломал себе что-нибудь?! Только о себе думаете! Вот ты… - раздражённый кивок в сторону Панина. – Скажи, о чём ты думал, когда снимал? Только о том, чтобы круто получилось?! А если бы…
Такого Влада Бикбаев ещё не видел. Белый от злости, пальцы дрожат, а ставшие почти чёрными глаза метают молнии во всех подряд. Наконец он обессилено пнул валяющуюся под ногами жестяную банку из-под пива и сел на корточки. Кто-то из парней дружелюбно поднёс ему уже зажжённую сигарету, которую он тут же схватил нервно подёргивающейся рукой.
-Вы его чуть не угробили! Уроды…
Дима молча наблюдал за ним, сидя боком на водительском сидении и высунув больную ногу на улицу. С ней колдовала гримёрша, щедро заливая перекисью, а затем йодом, и накладывая стерильную повязку. Боль уже почти не чувствовалась, а лёгкие затопило облегчение, что всё обошлось лишь содранным локтем и ранкой на колене. А ещё… Влад беспокоился за него…

38.

-Смотри, у этого автомобиля имеется три педали: сцепление, газ и тормоз. Левая нога нажимает на сцепление, правая – на тормоз и газ поочерёдно, - Даня ласковым, мягким тоном объяснял Бикбаеву элементарные правила вождения. Нет, научить его управлять машиной в планы Пономарёва не входило, но для правдоподобных кадров необходимо хотя бы показать, как за рулём сидеть. – Расположение рук на руле – вообще проще простого. Представь себе, что это не руль, а часы. Итак, левая рука у тебя на отметке «девять-десять», правая – «два-три», - аккуратно придерживая Диму за предплечья и удерживая в правильной позиции. – Вот так, умница. И расслабься, откинься на спинку.
Бикбаев внимательно слушал все команды Дани, пытаясь запомнить каждую мелочь. Теперь он понимал, почему на автомобильные курсы «для чайников» к нему в очереди становятся, а про экстремальное вождение и вообще говорить не приходится. Воспитанный, вежливый, внимательный, умеет чётко объяснить и ненавязчиво направить. Где нужно, похвалит, а замечание сделает очень деликатно. Да и вообще Пономарёв представлял из себя гармоничный контраст внешней силы и внутренней мягкости, как бы странно это не звучало.
-Спасибо, - Дима мило улыбнулся своему пятиминутному инструктору и вздохнул. – Если вдруг Влад всё же не пошутил насчёт машины, я вскоре стану твоим настоящим учеником.
-Непременно, - Даня вернул ответную улыбку, пожимая руку. И тут же улыбка сошла с его лица. – У вас с ним всё серьёзно?
-С кем? – не понял Бикбаев. Понятия «серьёзно» и «Соколовский» никогда не сочетались в его голове, поэтому сразу смысл сказанного не донёсся до рассудка.
-С Соколом, - таким же настойчивым тоном продолжил Пономарёв. – Я знаю его больше двух лет, и ни с кем на столько времени он не задерживался. Я рад за тебя.
-Нечему радоваться, - усмехнулся тот, пряча глаза за частоколом пушистых ресниц. – Между нами только секс, с его слов. И всех всё устраивает.
-А ты? – кажется, Даня удивился. Нет, Даня офигел. Или даже больше – он просто охренел от услышанного.
-А что я? – ироничная ухмылка, похоже, приклеилась к лицу Димы. – Подстилке слова не давали и её мнения не спрашивали… Хотя я сам согласился на это, не нужно обманывать себя. Продался в обмен на главную роль… Сам виноват.
Пономарёв долго молчал в ответ, пытаясь переварить полученную информацию, которая никак не хотела укладываться в голове. Соколовский, который действительно всегда избегал длительных отношений, предпочитая «перепихнуться» и по-тихому быстро разбежаться, уже полгода таскается с Димой. Снимает ему квартиру, которую сам фактически оплачивает, непонятно, каким образом добивается, чтобы Бикбаева взяли на главную роль в отцовский фильм, нянчится с ним, разве только на задних лапках не прыгает, но при этом самому же Диме утверждает, что это всё исключительно ради секса. Трижды ха-ха! Любой, хоть и самый что ни есть красавчик, всё отдаст ради того, чтобы оказаться в постели Влада. А сколько ему поступало предложений переспать с ним, Даня уже со счёта сбился. И дело не только в возможностях, которые мог подарить любимый сын известного кинопродюсера – не зря Всеволод Соколовский возглавлял негласный список самых желанных парней столицы. Причём обоих полов, хоть, разумеется, официально это никто не объявлял. И тут он сам практически «стелется» под провинциального мальчика, обещая ему золотые горы в обмен на страстные ночи. И не просто обещая, а ещё и выполняя свои обещания! Нет, это просто из области фантастики.
-Если бы между вами был только секс, ты бы давно уже его не видел, - после долгой паузы наконец произнёс Даня. – Влад – скрытный человек в плане собственных чувств. И предпочитает своё отношение к другим показывать делом, а не громко говорить о них. Задумайся, Дима. А теперь извини, мне нужно готовиться к трюку…
И Пономарёв вышел из машины, оставив Диму наедине с собственными мыслями, образовавшими бешеный водоворот в голове. «Не верю, - кипело в мозгу, - ни одному слову не верю… Но очень хочу поверить…»

39.

Бикбаев с лёгкой улыбкой на губах смотрел в окно, провожая взглядом бесконечную зелёно-серую ленту деревьев и проносящихся мимо зданий. Машина двигалась размеренно, но ехали без остановок – Влад удачно объезжал возможные светофоры и места совокупления множества машин. Пусть так больший километраж, зато раньше дома будут. Когда Дима только переехал в столицу, первое поразившее его впечатление – московские пробки. Да в одной такой больше автомобилей, чем во всём Уссурийске!
Сегодня был тяжёлый день. Колено он разбил знатно, и теперь рана постоянно мокла и гноилась. А ещё было больно сгибать и разгибать ногу. Зато столько эмоций Бикбаев не испытывал уже давно. Бурная ночь, плавно перетёкшая в не менее страстное утро, безумные съёмки, прыжки с высоты, маленькая травма… Истерика Соколовского, странный разговор с Даней, и снова съёмки… Посидеть в машине, покрутиться, изобразить концентрацию при «вождении», а дальше, затаив дыхание, смотреть из Владовской «Хонды», какие пируэты на милицейском авто выписывает Пономарёв. Да уж, в этом он был непревзойдённым асом: управление автомобилем на грани фола, умение обогнать, прижать к обочине, «слететь» с моста, удачно приземлившись на колёса… Это просто поражало, а ещё заставляло испугаться за водителя. Но, когда открылась дверца, и из водительского сидения выбрался взмокший Данил, ему все аплодировали стоя. И больше всего восхищением горели изумрудные глаза Димы…
Затем отсняли финальный аккорд фильма – стоящий в аэропорту возле самолётов Бикбаев, держащий в руке авиабилет и ключик от своей камеры хранения. Ресницы чуть подрагивают, взгляд хмурый, глаза прищурены, а ветер бездумно резвится с отросшими блондинистыми волосами. Пальцы дрожат, крепко сжимая единственное, что осталось у героя. Диме удалось передать раскаяние, тоску – Макс, как и Дориан на кастинге, жалел о содеянном. Игорь обещал наложить душераздирающую музыку, и, как пошутил Влад, рыдать будут все.
Дальше посыпались поздравления с дебютом – первым отснятым фильмом. Больше всех в комплиментах рассыпался Панин, клятвенно заверяя, что позовёт ещё не раз начинающего гения Бикбаева-Берга в свою картину. И уже тогда, сидя на недавно побеленном бордюре возле аэропорта, укутанный в плед Дима поделился своими опасениями с Игорем, согреваясь чашкой ромашкового чая.

-Я боюсь, что моя сказка закончится, так и не начавшись, - усмехнулся он, пряча страх и тоску за краями фарфоровой посудины. – Сколько нас таких, начинающих, гаснут после первого триумфа? Да и не славы я хочу, а работы… Когда был театр, я был уверен, что будут ещё спектакли, и пусть не на главную роль, но меня обязательно возьмут в следующий. А здесь… Мне страшно, Игорь Николаевич, обретя всё, тут же это потерять…
-Я, кажется, пообещал тебе, что возьму под своё крыло, - Панин, наплевав на то, что может выпачкать практически новые брюки, уселся возле Бикбаева. – Да и Изольде ты понравился, а она – далеко не последний человек в киноиндустрии. А за Влада я вообще молчу – он последнюю кровинку из отца выпьет, но тебя не оставит.
Дима только усмехнулся, отставляя чашку в сторону. Где-то в метрах десяти кружила съёмочная группа, собирая аппаратуру, суетились операторы, их ассистенты, гримёры, многочисленные помощники и помощницы. Неужели всё это уже не повторится?..
-Влад никогда и ничего не сделает просто так, - он по-детски шмыгнул носом, мгновенно скидывая маску ироничного циника. Теперь возле Игоря сидел затравленный мальчик, боящийся, что с ним будет дальше. Он напоминал бездомного котёнка, которого кто-то добрый взял в дом, откормил и отогрел, а теперь он боится оказаться вновь на улице. – И я не знаю, будет ли согласен он на ту же валюту, которую я могу ему предложить.
-Я догадывался, что ты оказался на кастинге неслучайно, - как-то слишком грустно улыбнулся Панин, укутывая Бикбаева получше в плед. – Влад, хоть и старался сделать вид, что тебя не знает, выдавал себя с головой. Это сначала и настроило меня против тебя… Но потом, когда я увидел, как ты воплотил эту роль… Ты талантлив, Дима. Очень. И, если ты только захочешь, весь мир будет у твоих ног. А мы тебе в этом поможем. Да и Соколовский… Он бы не стал возиться с тобой, будь ты для него просто игрушкой.
-Вы не первый, кто мне сегодня это говорит, - поджал губы тот, утыкаясь лицом в ладони. – Только вот я не верю. Хочу поверить, но разум, в отличие от сердца, не слепой. Он видит, что для Влада я всего лишь подстилка: захотел – попользовался, а не захотел – выкинул под дверь, чтобы ноги вытирать. Но… я благодарен ему. За то, что дал мне работу и деньги. Увёл от края пропасти, не дав сорваться вниз. И теперь я чувствую, что эта бездна заново поглощает меня, и её я… боюсь.
-Ты плохо знаешь Влада, мальчик мой, - на губах Панина расцвела пышная улыбка. Так улыбаются детям, которые говорят глупости, вызывая умиление у своих родителей. – Все считают его хищником, охотником, поймавшим косулю. Вот только я знаю его с самого рождения. Он – и есть та самая косуля, возомнившая себя охотником, чтобы не выглядеть слабой. Сейчас он прячет свои чувства на замок, но он не всегда был таким. После смерти матери, - Игорь вздохнул, на несколько секунд прерывая свой рассказ, - Андрей отвёз его в Штаты к деду. Владику тогда всего пять лет было, и он очень переживал, пришлось даже водить его к психологу, благо, русских сейчас в Лос-Анджелесе чуть ли не больше, чем самих американцев. И быстро пошёл на поправку, становясь всё тем же любознательным и жизнерадостным малышом. К сожалению, ни Андрей, ни я не могли находиться с ним всё время, – у нас в России была работа – но у ребёнка было счастливое детство под присмотром дедушки. А потом в пятнадцать лет он неуловимо изменился – ни мы, ни даже Александр Борисович не знали причин этой перемены. Влад стал скрытным, реже улыбался, боялся подпускать к себе кого бы то ни было. А ещё читал умные философские книги, ища там ответы на волнующие его вопросы. Но никому из нас задать их не решался. А по окончании колледжа он вернулся в Москву – получать высшее образование и в будущем работать он захотел у нас. Но Андрей уговорил сына не спешить, свыкнуться с новой для него страной, хоть и чужой Россия ему никогда не была. И за этот год Влад успел сняться в рекламе, затем я разглядел в нём талант и взял к себе в один из фильмов. Пусть не главная роль, но третья по значимости – это точно. Многие, конечно, бухтели, что, мол, Андрей Соколовский сына в шоу-бизнес вытягивает, но тот сыграл превосходно, и вскоре все заткнулись. Потом было танцевальное шоу, первая в СНГ 3D постановка, где Влад шикарно сыграл главную роль – Грея из «Алых парусов». А дальше он сделал огромные успехи в пиаре, и мы взяли его к себе в продюсерский центр на работу. И Влад снова изменился: стал весёлым, безбашенным, фривольным молодым человеком, впуская в свою сексуальную жизнь десятки разносортных мальчиков. Но ни Андрей, ни я не имели права его упрекать… И ни один из них не занимал его больше недели. И тут появляешься ты. Он идёт на всё ради тебя: рискует репутацией независимого пиарщика, неподкупного и принципиального, отказывается от своих многочисленных сексуальных партнёров, лишь изредка позволяя себе каких-нибудь залётных хастлеров. А как он на тебя смотрит… Он так никогда ни на кого не смотрел. И пусть Влад тебе не признается в любви, знай – он любит. Я тебе говорю как человек, ставший его вторым отцом.
Сердце Димы сжималось от услышанного. Весь рассказ он выслушал молча, боясь даже дышать. Ничего из этого он не знал – да он вообще о любимом человеке не знал ничего! И никогда не спрашивал, боясь получить категоричный отказ вторгаться в чужую личную жизнь.
-Почему вы так уверены в том, что он любит?.. Я бы чувствовал, разве нет?..
-А что ты чувствуешь во время вашей близости?
Бикбаев замолк, судорожно прикусывая нижнюю губу. А может, правда? Ведь во время секса ему часто кажется, что они – настоящие любовники, живут вместе, в своё удовольствие. И вдруг его затуманенный рассудок прячет то, что чувствует сердце? И это не оно слепое, а разум?
-Может, вы и правы… - выдохнул он, чувствуя, как нити надежды приливают к душе. – Но почему тогда он ведёт со мной себя так, будто я и вправду его подстилка?
-Это у Соколовских в крови. Когда-то давно, когда я был ещё молодым зелёным актёром, как и ты сейчас, я снялся в одном фильме. Сам понимаешь, распад Союза, какая тогда была киноиндустрия? А тут мне везёт – снимается кинокартина, и меня приглашают на ведущую роль. Счастье, фурор, после премьеры я проснулся знаменитым. И тогда Андрей, ещё неизвестный тогда начинающий продюсер, молоко, как говорится, на губах не обсохло, предлагает мне сняться у него. Я, естественно, отказываюсь. Зачем мне так рисковать, если и так предложений тьма? Он ещё неоднократно уговаривал меня, но безрезультатно. Проходит время, я снимаюсь ещё в одном мегауспешном фильме, а потом – затишье. Бегаю везде, предлагаю себя – но нет, там уже состав учреждён, там – финансов нет, и так далее. И вдруг объявляется кастинг, на который я, естественно, бегу. Готовился несколько дней напролёт, а там меня зарезали… кхем, конкуренты. И тут вновь появляется Андрей, предлагая мне стать режиссёром его дебютной киноленты. И делать нечего, я соглашаюсь. В обмен на то, чтобы стать его любовником… Так что… наши судьбы в чём-то похожи.
-Это он всё подстроил, да? – догадался Дима, с силой закусывая многострадальную губу. – Как вы его простили и… ещё умудрились прожить с ним столько лет?..
-Никак. Сначала так же, как и ты, злился, сетовал на несправедливость судьбы и так далее. Потом, став знаменитым режиссёром, даже был благодарен. А потом просто влюбился. По уши. Страдал, мучился, глядя на то, как Андрей развлекается с другими, и терпел, лелея в душе надежду, что он ещё меня полюбит. Но время шло, а в любви он мне не признавался. И когда я уже был готов бросить всё и уйти, он попросил меня остаться. Навсегда. И, как видишь, я остался, и мы счастливы. Несмотря ни на что – всё в прошлом. Я знаю, что он меня любит, мне для этого и слов не надо. И люблю его тоже. Больше всего на свете…
-А как же Влад? Ведь он…
-Я рад за Андрея, что у него есть наследник. Тем более такой – весь в отца. И я тоже люблю Влада как собственного сына. Пусть и сложилось так, что он жил не с нами…
-Вы, правда, думаете, что у меня есть шанс?..
-Я уверен, Дима. Уверен. Ты только не упусти его…

И ему так захотелось поверить Панину, тем более, что рассказ Игоря поверг его просто в шок. Действительно, судьба будущего режиссёра до боли напоминала сейчас его, Димину. Безнадёжно влюбиться в богатенького парня и быть для него всего лишь ночной забавой – такая перспектива выпадает частенько. Но всё же выпадают иногда сказки со счастливыми концами…
А потом Влад, внезапно повеселевший, предложил Бикбаеву отметить долгожданный конец съёмок. И только Дима заикнулся о том, что не предрасположен на данный момент к всевозможным вечеринкам и ресторанам, был заткнут нежным, но требовательным поцелуем. Все его аргументы тут же растворились под напором мягких, ласковых губ и языка, собственнически вылизывающего нёбо.
-Поедем ко мне, - выдохнул он, отрываясь ото рта Бикбаева. – Так несправедливо – за полгода ты ни разу не был у меня дома.
И теперь они ехали к Владу домой, а Дима даже не знал, что за этим последует. Но одно он знал уже точно: сюрпризы только начинаются. И в душе цвела разгораемая всё больше и больше с каждой секундой надежда. А для того, чтобы она лучше горела, много не надо – всего лишь любимые лазоревые глаза в зеркале напротив…

40.

Они подъехали к элитному дому – явная новостройка в центре. Интересный дизайн – светло-зелёный в сочетании с ярко-жёлтым цвета стен сразу бросались в глаза, но, как ни странно, вызывающе это не выглядело. Ухоженная аллейка у подъезда, две лавочки и между ними столик. Они уже миновали консьержа, радушно поприветствовавшего Влада:
-Всеволод Андреевич, добрый вечер! – буквально расцвёл в улыбке уже начинающий седеть мужчина. Как же всё-таки странно смотрится взрослый человек, буквально стелющийся перед мальчиком, едва ли не втрое младше его самого.
-Здравствуйте, Иван Михайлович! – Влад вернул ответную улыбку и кивком головы поманил Диму в сторону лифта. Этот милый мужичок очень любил поболтать, и избавиться от него может быть непросто. – Если вдруг кто-нибудь пожалует ко мне – меня нет дома. Ни для кого.
Бикбаев спрятал улыбку за прядями волос, ныряя в кабину лифта. Соколовский хочет повеселиться, но всего лишь сменил «прописку». И его желание, чтобы никто не беспокоил, вполне очевидно и понятно. И теперь уже даже неважно, секс между ними или всё же что-то большее, Дима был готов принять всё, что угодно. И он отдастся без остатка – будь то невинный поцелуй, или жёсткий животный секс…
Шикарная бархатно-чёрная дверь, оббитая кожей, и массивная, цвета золота ручка. Раздался звон ключей, и спустя секунду Влад радушно открыл перед гостем дверь, пропуская его вперёд. И тут же стрелой по широкой прихожей пробежало что-то белое и тут же прильнуло к ногам Соколовского.
-Майки, привет, хороший мой! – он присел на корточки и принялся гладить пушистую головку маленькой собачки. – Соскучился, морда моя? Я тоже, мой маленький… Познакомься, а это Дима! – выпрямившись, Влад показал рукой на Бикбаева, и «Майки», как окрестил тот щенка, недоверчиво обнюхал гостя. Громко фыркнул, мотая головой под сдавленный смех хозяина. – Ну, чего ты? Он хороооший. И если ты его, как следует, попросишь, даже угостит тебя колбаской…
Дима улыбнулся, расположившись на корточках, стараясь не обращать при этом внимания на пронзившую колено боль, и несмело протянул руку навстречу собаке. На вид, маленькая, но крепкая, не более двадцати сантиметров в холке. Это белоснежное чудо смотрело на гостя своими тёмно-коричневыми глазками-бусинками и что-то фыркало чёрным носом, смешно двигая небольшими торчащими ушками. Наконец оно, решив довериться напору гладящей его руки, уткнулось в Димину ладонь и что-то тихо, но радостно пролаяло. Соколовский, наблюдая за всей этой картиной, лишь засмеялся:
-Ты не обращай внимания, он у нас просто к гостям не привыкший. Я нечасто зову сюда кого-то из чужих, и он видит только меня, папу и Игоря.
-Как зовут этого милаху? – спросил Бикбаев, не переставая гладить чисто-белую мордочку и ласково почёсывать за ушком. Как Влад до этого назвал собаку, он не понял.
-Майкл, - покачал головой Соколовский, смеясь. – Назван в честь того самого Майкла. Поэтому я с уверенностью могу сказать: Майкл Джексон жив! Ну а если кратко, то просто – Майки. Я, когда из Америки вернулся, жил сначала с отцом и Игорем, но они меня откровенно стеснялись. И я устал, как они прячутся от меня и дёргаются, как только я захожу в комнату, делая вид, что это не они целовались несколько секунд назад. Я мешал им жить так, как они привыкли, хоть и не хотел этого. И на гонорар за съёмки в фильме купил эту квартиру, сделал ремонт и купил вот этого вот красавчика, чтобы хоть кто-нибудь ждал дома… И живём мы с ним теперь душа в душу, два убеждённых холостяка, - Влад снова засмеялся, наконец закрывая двери.
-А какая у него порода? – Диме было вправду интересно. Соколовский раскрывался перед ним с другой стороны – сейчас он был человеком, которому хочется, чтобы его «кто-нибудь ждал дома». И это не тот Влад, которого он знал раньше.
-Вест хайленд уайт терьер, - улыбнулся тот, кивая на своего «красавчика». – Шотландец. У нас с ним была любовь с первого взгляда в зоомагазине. Которая длится до сих пор. Да, мой хороший?
Майкл лишь звонко залаял в ответ, вызывая приступ смеха и у хозяина, и у гостя. И потом Влад, кивая Диме вперёд, прошёл в квартиру.
-Я пока приготовлю ужин, а ванная и обе комнаты в твоём распоряжении, - пожал плечами он, улыбаясь. – Ты же голодный до полусмерти, я уверен.
-А ты умеешь готовить? – по Диминому лицу пробежала тень сомнения. Таким мажорам, как Соколовский, данный талант ни к чему.
-Ну, по крайней мере, я так думаю, - засмеялся в ответ Влад, раскладывая прихваченные с собой пакеты. Яйца, овощи, грибы, фрукты, сыр, колбаса, мясо – и это содержимое только первого из них. – И так тебе скажут те, кто пробовал мою стряпню. Ну, вернее, те, кто остался жив, - шутка вышла неудачной, он не мог не признать это, глядя на недоумевающее выражения лица Бикбаева. – Ладно, не грузись. Когда жил с дедом, готовил у нас я. И никто не жаловался.
-Просто… это выглядит немного странно, - улыбнулся Дима, словно извиняясь за оказанное недоверие. Он сам круче полуфабрикатов и купленных в супермаркете пельменей приготовить не может, но не равнять же всех под одну лебёдку. – Я обязательно оценю твой кулинарный талант, а сейчас я бы не отказался от душа.
-Ванная сзади слева от тебя, - содержимое и второго пакета уже оказалось на столе. – Советую обойтись не душем, а чем-то посерьёзнее. У меня есть замечательная соль и аромо-масла. Халат висит на крючке на стене, там же и чистое полотенце. А мы с Майки будем тебя очень ждать…
Бикбаев тепло улыбнулся, скрываясь за дверью ванной комнаты. Измученное сердце заслуженно, как ему казалось, наполнялось счастьем…

41.

Сколько времени он провёл, нежась в душистой ванне, Дима не знал. Влад не соврал – у него была замечательная соль и просто потрясающие эфирные масла с расслабляющим эффектом. Ванная комната была большой, просторной, она вмещала в себя огромную ванну, в которую с лёгкостью легли бы двое, не менее обширную душевую кабину, стиральную машину и прочую необходимую в каждом доме сантехнику. Чистота и блеск были неизменными атрибутами каждого предмета в комнате, что делало чести Соколовскому и, откровенно говоря, удивляло. А ещё умиляли всевозможные элементы декора – резиновая уточка на присосках, прилепленная к стене, крохотные разноцветные бабочки на белоснежной плитке, художественное мыло в виде цветов, предназначавшееся, очевидно, для красоты, а не для ежедневного пользования. Бикбаев не удержался, чтобы не заглянуть в зеркальный шкафчик, и просто ахнул. Никакого намёка на сексуальные пристрастия обладателя квартиры, хотя именно это ожидал увидеть Дима. Но, вопреки всем прогнозам, там покоились различные баночки с увлажняющими кремами (Влад, несомненно, следил за собой), набор для бритья, несколько видов гелей и шампуней с разными запахами… Но снобизмом даже отдалённо не пахло. Публичному человеку пристало выглядеть всегда и везде роскошно, чего Соколовскому было объективно не занимать.
Бикбаев промокнул расслабленное мокрое тело одним краем полотенца и поспешил укутаться в предоставленный в личное пользование белый махровый халат. Тёплый… и мягкий, как его хозяин. Взъерошил волосы, вынудив их стоять на голове торчком, и, еле заметно вздрогнув, покинул покрытую густым паром комнату. Сразу же направился к Владу, повинуясь обильному слюновыделению – естественной реакции на потрясающие запахи, доносящиеся из кухни.
-С лёгким паром, - улыбнулся Соколовский, ловко управляясь между натиранием сыра и помешиванием спагетти.
Он давно не готовил пасту, а сегодня выдался такой прекрасный случай. Прожив почти всю сознательную жизнь в Штатах, он испытывал жуткую неприязнь к фаст-фуду и любым продуктам быстрого домашнего приготовления, предпочитая этому повозиться на кухне, но затем устроить себе настоящий праздник живота. И сегодня на столе уже возвышались жареные грибы, какой-то овощной салат с зёрнышками граната в качестве украшения, нарезанные фрукты, а также о возможных ещё лакомствах давали знать остатки маринада в миске, приготовленный для пасты соус и оливковое масло, какие-то неизвестные Диме травки и, само собой, потёртый сыр, над которым колдовал сейчас Влад.
-Ты смотришься очень органично на кухне, - вместо благодарности произнёс Бикбаев, усаживаясь на крохотном диванчике возле окна.
Здесь тоже всё было очень необычно, но, тем не менее, красиво. Бежевые воздушные занавески, светло-коричневая кухонная мебель в сочетании с белыми полами и стенами – пусть и не всегда практично, но очень красиво. И, как ни странно, идеальный порядок, если, конечно, не учитывать последствий нынешней готовки Соколовского.
-У меня много скрытых талантов, - улыбнулся Влад. Как-то несвойственно себе, мягко и даже смущённо. Его щёки покраснели, но вполне возможно, как подумал Дима, из-за обдающего кожу пара, витиеватыми кольцами исходящего из кастрюли со спагетти. – А вот ты очень органично смотришься в этом халате, с мокрыми волосами, распаренный, расслабленный. Ты знаешь, тому, кто сможет поселиться в твоём сердце, несказанно повезёт иметь такое сокровище…
К чему он это сказал, Соколовский не понял сам. Ему надоело бороться с собой, убеждая собственное молчавшее до недавних пор сердце не влюбляться. И, кажется, даже получилось. Но почему тогда сейчас пальцы судорожно сжимают тёрку, чтобы не выронить, а глаза не могут оторваться от, казалось бы, изученного вдоль и поперёк тела? Что в нём такого, что заставляет его, Влада, раз за разом нарушать данное себе обещание больше не прикасаться к Бикбаеву?..
В ответ Дима лишь промолчал, опуская скрытые поволокой грустные глаза. Обнадёженное сердце начало болеть, пропуская очередные удары. Но тем временем мозг судорожно цеплялся за каждое обронённое Соколовским слово, пытаясь найти в нём подтексты. А может, ещё не всё потеряно?
-Поживём – увидим, - холодно-отстранённо ответил он, шумно выдыхая. Ему не нравился этот разговор, и хотелось поскорее перенаправить его в другое, более нейтральное русло. – Лучше скажи, чем сегодня будешь меня развлекать, радушный хозяин, - в голосе проскользнули весёлые нотки, скрывая настоящий ураган внутри.
-Для начала подразню тебя аппетитными запахами, затем обработаю колено, накормлю добротным ужином и уложу спать, - Влад словно не заметил разрывающих пополам острых стенаний Димы. – А что?
-А если я не хочу спать? – тот хитро стрельнул глазами, смотря на Соколовского с игривым прищуром. Строить глазки он научился ещё в университете, часто играя невинных искусителей вроде того же Дориана. – А хочу…ммм… развлечений?
-Могу предложить тебе караоке, шахматы и карты, - хохотнул Влад, снимая кастрюлю с огня. Тщательно промыл спагетти, сливая всю воду, а затем пересыпал в глубокую миску, смешивая с соусом и натёртым пармезаном. – Увы, это все имеющиеся в наличии развлечения на сегодня.
-Бу, - нахмурил брови Бикбаев, интенсивнее хлопая ещё чуть слипшимися ресничками. Неужели Соколовский привёз его к себе, чтобы… спать? – Ну ладно, я согласен на карты. Конечно, аристократичного «покера» или «преферанса» я тебе обеспечить не могу, поскольку не умею, но вот в русского «дурачка» поиграть не против. Ну, разумеется, не из чистого интереса.
-А на что? На деньги? – Влад снова засмеялся, чудом не высыпав нарезанные травки мимо миски. А затем застучал соприкосновением металлической ложки об пластмассовую миску, заглушая собственный смех. – Как видишь, у меня с этим проблем нет. А мои желания ты и так просто блестяще исполняешь. Sorry, но боюсь, кроме как на интерес, играть больше не на что.
-А давай поиграем в «вопросы-ответы»? Проигравший должен честно ответить на вопрос победителя. Вопросы любого характера, - подчеркнул Дима, распахивая горящие глаза. Ему сегодня может предоставиться уникальная возможность узнать любимого человека получше.
-Ок, - пожал плечами Соколовский, улыбаясь одними уголками губ. – Помоги мне отнести блюда в комнату.




 

@темы: бислэш, конфетка

---

:***********************

Слов пока нет, чтобы выразить свои впечатления, но мне понравилось Люблю такое Чуть позже выражусь более внятно

@темы: Бикбаев, клипы

---

Не могу не запостить:**

История, если честно, взята из учебника по риторике. Но, блин, это непередаваемо...

Чудового травневого ранку Енді Гіббенс йшов нью-йоркським Центральним парком на співбесіду щодо майбутньої роботи. Він був настільки стурбований своїм майбутнім, що не помічав навколишню красу: молодого листя на деревах, сонячних променів, які віддзеркалювались від озера. Раптом його увагу привернув жебрак, поряд з яким стояв плакат: "Я СЛІПИЙ". Ця мольба явно не хвилювала жителів міста й туристів, які квапливо проходили повз. На якусь мить Енді подумав про те, чого позбавлена ця людина такого чудового дня, і підійшов до жебрака.
- Я не можу дати вам грошей, - пояснив Енді, - оскільки сам кілька місяців без роботи. Але, якщо ви не проти, я можу допомогти вам іншим способом. Я би хотів внести деякі зміни у ваше прохання по допомогу.
Здивований жебрак деякий час вагався, а потім сказав:
- Робіть, що хочете. Але мушу вам сказати, що навряд чи знайдуться слова, які здатні викликати співчуття у жителів цього міста до чергового жебрака.
Енді дописав кілька слів на плакаті й пішов. Через кілька годин він повертався і з задоволенням відмітив, що новий плакат довів свою ефективність у розкритті сердець і гаманців перехожих.
- Справи у вас пішли значно краще, - сказав Енді жебраку.
- Точно, - відповів той, а потім, упізнавши голос, запитав: Що ви зробили з моїм плакатом?
- Я лише додав кілька слів, - пояснив Енді. - Тепер там написано: "Я СЛІПИЙ, А НА ВУЛИЦІ ВЕСНА.. ."

@темы: это интересно

---

25.09.2012

Надо хоть какие-то названия записям давать, пускай это будет дата

Последие дни стали всё больше и больше походить на сумасшествие. В воскресенье - отличный вечер на Донбасс Арене, историческая победа Шахтёра (и они выиграли крупно впервые, поскольку я была на стадионе, по-любому:lol, моё сорванное горло, которое не пришло в себя даже сегодня, милое общение с близкими людьми (особенно с Владом:crzfan, ну и, конечно, клеенчатый флажок в подарок Правда, поведение наших болельщиков возмутило, как и их неуважительное отношение к болельщикам Динамо, сидящих на ряду над нами. В общем, некрасиво. Ну, да и фиг с ним, я не об этом.
Вчера, кажется, мы влипли. Влипли, причём, более чем конкретно, поскольку Соловей не из тех, кто простит нам этот "бойкот". Хотя бойкота, по сути, не было, но доказать это мы ему не сможем. Как и то, что он ведёт себя некорректно с нами, а терпеть оскорбления в свой адрес никто не хочет. В общем, если и есть выход в этой ситуации, мы его пока не видим. На спокойный, нормальный разговор этот человек вряд ли согласится...
Надеюсь, "ми порозуміємося". Иначе, сдадим мы ему зачёт, ага.
Написала календарное планирование. До сих пор не понимаю, чё его так ненавидят учителя - ничего сложного-то! Да, писанины немало (одна четверть вышла на три листа), но мне казалось это чем-то более страшным. А ещё у меня ужасное желание поскорее на практику. Ещё полтора месяца, и моё желание осуществится По крайней мере, не придётся таскаться в универ и по вечерам (!) я буду дома
Теперь о том, что меня радует. Меня радует Митька, гоняющийся за солнечным зайчиком Меня радует сегодняшнее расписание (в смысле, предметы, которые будут сегодня), меня радует даже то, что по синтаксису будет контрольная. Как ни странно, но контрольные по укр.язу я люблю. Я вообще языки люблю!
Меня радует Бикбаев Потому что по новым клипам я уже соскучилась И, судя по кадрам, будет очень даже неплохо *тьфу-тьфу*.
Правда, меня не радует то, что я не успела сегодня утром немного потворить И завтра не успею тоже Придётся отдуваться в четверг) Я ещё помню, что обещала закончить 1 часть до конца сентября И я постараюсь.
В общем, как-то так. Пора начинать собираться на пары, йопта...

@темы: я, житьё-нытьё, Бикбаев, филFUCK, Митька

---

М-да... Тинейджерский клип для "до 16". Джастин Бибер и Селена Гомес, ей-Богу а для возраста "послезавтра 21" это детский сад, честно. Клип ни о чём, песня, по сути, тоже. Но девочки 12 лет будут в восторге, без сомнения.
Продолжай в том же духе, Владик!

@темы: Владиус, клипы

---

Я - ленивая скотина, я - ленивая скотина, я - ленивая скотина!!!
Мне полегчало
Итак, на мне висит календарное планирование, Тичина, добить Куприна, выучить про однорідні присудки, написать виды аргументов и юилейную торжественную речь) Ну а ещё не забывать и про другой вид писанины, на сей раз уже творческой
И если со вторым у меня ещё что-то как-то клеится, то с первым - всё гораздо сложнее. Хотя я собой довольна за три недели учёбы) По сравнению с прошлым годом, в семинарский процесс я включилась намного быстрее.
Кашель вроде как проходит *тьфу-тьфу три раза*, завтра еду на футбол Шахтёр - Динамо, классика. Буду надеяться, Влад поедет с нами тоже, потому что я просто обожаю этого человечка
Ну а пока - фиг со всем, буду заниматься тем, чем хочу) Учёба всё равно от меня никуда не денется, правда же?

@темы: я

---

Конфетка

Название: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета:  _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC

35.

После двухчасового сна на заднем сидении спину ужасно ломило, шея ныла, а мышцы ног уже просто не чувствовались. Неудобно, но можно было порадоваться и этому. Впереди тяжёлые съёмки, и измученное за ночь тело просто требовало хоть капли отдыха. Владу пришлось и того хуже – он спал, свернувшись калачиком на своём водительском. И можно только представить, что творится с ним.
-Заедем к тебе, хоть душ примем, - сладко потянувшись, Соколовский только фыркнул, чуть не врезавшись головой в полуопущенное стекло. – А ещё мне надо побриться…
Дима почти целомудренным жестом провёл по намечающейся щетине на щеке Влада и недовольно поморщился. Сам он особым «заростом» никогда не страдал, и брился не чаще двух раз в неделю. И поэтому небритого Соколовского просто на дух не переносил, хоть и молчал. Всё равно Влад никогда не сделает того, о чём Дима его попросит…
-Поехали, - как-то безразлично пожал плечами он, перелезая на переднее пассажирское. Пристегнулся, вспоминая события прошедшей ночи - вдруг этому сумасшедшему стукнет в голову ещё погонять по городу? – К тому же, мне переодеться надо… Водолазка смятая… И травой воняет… - он скривился, брезгливо отодвигая двойной ворот подальше от лица.
Доехать до дома, в котором сейчас обитал Бикбаев, труда не составило. Добрались даже без приключений, что не могло не радовать. Оба приняли душ (по очереди, и, как ни странно, Влад уступил первое право своему партнёру), выпили по чашечке кофе, дабы взбодриться, а потом, когда с крепким напитком было уже практически покончено, Дима так вовремя вспомнил про лежащие в холодильнике круассаны. И пришлось сделать себе ещё по чашечке. Обсуждали предстоящие съёмки, уже почти отснятый фильм, открывающиеся на горизонте перспективы… Слава, деньги, узнаваемость, новые феерические предложения и миллионные контракты, автографы на груди обезумевших фанаток, красивые машины, особняки, шмотки и так далее и тому подобное. Во всей этой идиллии не хватало только одной мелочи – любимого человека рядом. Влада рядом…
И ещё через полчаса они уже были в пути. Соколовский совсем некстати напомнил Диме о том, что ему сегодня предстоит. Ощутить себя паркуристом, спрыгивая с окна двухэтажного здания на небольшой прилагающийся к дому гараж, а уже с него на землю. Особо страшного ничего не было, если ещё вспоминать геройское детство, но сделать это нужно красиво, и желательно с первого раза. От дублёра, настойчиво предлагаемого Соколовским, он наотрез отказался, мотивируя это тем, что ему бы хотелось в эти эпизоды вставить крупные планы, чему несказанно обрадовался Панин. Ещё пару кадров отснимут в машине, его только должны «поставить» как следует. Остальное дело за Даней, чей звонок, собственно, их сегодня и разбудил.
Но только в голове поселились совсем не эти мысли. Все они до остатка были забиты этим странным парнем, сидящем за рулём и уверенно управляющим машиной. Он мог быть разным: насмешливым, серьёзным, горячим, холодным, молчаливым и чересчур разговорчивым, но Дима знал – всё это маски, умело натянутые на спрятанное подальше сердце. Но иногда Влад раскрывался – и в тех редких случаях Бикбаев был поистине счастлив. А вчера он был таким… но не с ним, а со своим лучшим другом, с которым, к тому же, целовался. Ревность? Нет. Разве можно заявлять свои права на того, кто тебе никогда не принадлежал и вряд ли будет? Обида? Тоже нет, ведь обижаться на человека, который в первый же день встречи расставил все точки над «i», более, чем глупо. Нужно просто ловить эти сладкие моменты, пытаясь их запомнить, и воскрешать в памяти в минуты тоски. Когда сердце привычно заходится от боли, сходит с ума, разрывает в клочья все воспоминания, связанные не с ним, не с Владом. До него Дима, кажется, и не жил вовсе. Да и сейчас жил ровно тогда, когда рядом с ним был этот голубоглазый мальчишка, когда целовал, обнимал, дарил нежность и страсть, смешивая их и чередуя. И оставался один выход – брать от этой чёртовой жизни всё, что так или иначе связано с этими красивыми глазами цвета летнего неба…
-Ты пристегнулся? – Соколовский выехал на широкую трассу. Пусть так путь будет чуть ли не вдвое дольше, зато пробок удастся избежать. Да и прокатиться с ветерком не мешало бы с утра. – Сейчас мы немного прибавим скорости…
И действительно, стрелка спидометра стремительно увеличивала угол, но Бикбаев лишь усмехнулся. После красной отметки «220» его уже не пугает «сотка». Да и в водительских способностях Влада он успел убедиться. И даже несмотря на то, что Соколовский лишил дорогу своего внимания, проверяя прочность ремня на груди пассажира.
-Пристегнулся, - Дима прикусил шрамик, поддаваясь действиям Влада и, воспользовавшись моментом, чмокнул его в губы. – А ты за дорогой следи, - изумрудные глаза метнули молнию, а шероховатый палец ласково прошёлся по влажной после невинного поцелуя мясистой поверхности.
От этих простых и в то же время глубоко интимных, как показалось Соколовскому, действий у него в глазах потемнело, а язык облизнул мгновенно пересохшие губы, кончиком задев и Димин указательный палец. Машину свернуло куда-то вправо, и Влад, приказав себе сосредоточиться, выровнял руль. У него так давно не было настоящей близости с Бикбаевым, а всё из-за его личных тараканов, непонятных даже ему. Да, он пытался отвлечься, соблазнить кого-то ещё, но всё было не то – ни в какое сравнение с Димой ни один из них не шёл. И сейчас на его присутствие рядом тело как-то странно реагировало.
-Та слежу, - раздражаясь на самого себя, буркнул Соколовский, возвращая наипристальнейшее внимание дороге. – Только кто-то мне этого не даёт.
-Я тебе не даю? – Бикбаев невинно похлопал длинными ресницами, вздёрнув вверх брови и состроив глазки. За последнее время он неплохо овладел искусством флирта, желая хоть как-то задеть Влада. – По-моему, ты что-то путаешь, милый.
От этого небрежно и в то же время навязчиво-томно протянутого «милый» тело вновь отозвалось дрожью. Рефлекс, выявивший себя во время близости с Димой, - одно это слово, и все тормоза мгновенно срываются. Но, во-первых, они безбожно опаздывали, во-вторых, сегодня важный съёмочный день плюс встреча с какой-то торговым магнатом, марку которого они в своём фильме не раз засветили, а, в-третьих Соколовский додумать не успел, потому что Бикбаев подвинулся к нему, насколько позволял ремень безопасности, и обхватил пальцами руль, не «забывая» задеть невесомой лаской и пальцы Влада. Что и говорить – с каждой секундой управлять машиной было всё сложнее.
-А ты научишь меня когда-нибудь водить? – Дима хлопал ангельскими глазами, не прерывая своего занятия, а напротив, всё смелее лаская подушечками напряжённую кисть. – Я б тебя неплохо отблагодарил за это…
Скорость мгновенно поубавилась, просто потому, что Соколовский уже откровенно забывал вдавливать педаль газа. Так же, как и забывал дышать, больно кусая губы и успокаивая себя остатками здравого смысла.
-Научу, - он изо всех сил старался перевести разговор в другое русло, намеренно не реагируя на слова о благодарности. – Только уже весной… Когда дороги будут в нормальном состоянии. А пока можешь учить ПДД и запоминать, где какая педаль…
Бикбаев нарочито скучным взглядом обвёл торчащие педали, фыркнул «Тут ничего интересного нет» и склонился к водительскому креслу, отстегнув ремень и облокотившись на бедро Влада. Ситуация грозила быть непоправимой, и, зная безудержный пыл Димы, не нужно было гадать, что последует дальше.
-А расскажи, какая это педалька? – он скользнул рукой к паху Соколовского, накрывая наметившийся бугорок между ног. – Вот здесь, посередине? – чуть сжал пальцами, вскидывая голову вверх. Ещё бы, наивные глаза.
Влад шумно задышал сквозь стиснутые зубы, стараясь всё ещё удержать равновесие и не въехать в какой-нибудь столб возле дороги. И ведь сплошной поток из машин, даже свернуть некуда, а справа следом за пресловутыми столбами раскинулась бесконечная лента бутиков и кафешек.
-Ну, вот что ты делаешь… - он ещё пытался образумить внезапно сошедшего с ума Бикбаева, но тот даже ухом не повёл. Пальцы плотнее сомкнулись на уже ноющем от желания члене, поглаживая и лаская, уделяя ему как можно больше внимания.
-А что я? Я педальки смотрю… И стараюсь запомнить, как ты говорил… - собачка ширинки уже опустилась вниз, обнажая налившуюся плоть. Бельё Соколовский проигнорировал, после того, как оно оказалось на пыльной земле, и теперь очень пожалел об этом. – Мне вот эта… посередине… - ловкие пальцы без проблем вытащили наружу возбуждённый ствол, несколько раз проведя подушечками вдоль. Затем Дима облизал указательный палец и провёл им по верхушке, - нравится очень… - звонкий чмок в алую головку. – Можно, я поближе посмотрю?.. – Бикбаев ловко перегнулся со своего сидения и умостился в довольно вместительной для его хрупкого тельца нише. Шершавый язык круговыми движениями прошёлся по распухшей вершинке, щекоча и дразня. – Она самая главная, да?..
Дыхание сбивалось, сердце грозилось вырваться из груди, а пальцы вцепились в руль мёртвой хваткой. Вот это уже настоящий адреналин, гонка не на жизнь, а на смерть. Но, признаться, Владу это нравилось, ведь не зря он считал себя безбашенным любителем острых ощущений.
-Самая главная, да… - подыграл он партнёру, издавая первый глухой стон. – А ещё самая чувствительная… И поэтому требует особого внимания… - стрелка колебалась между отметками «15» и «20», но ехать на большей скорости Соколовский не решился.
-Ну, раз самая главная… - ещё один поцелуй, - значит… - а затем ещё один, - её нельзя обходить вниманием…
Пухлые губы наконец обняли напряжённый член, вбирая в себя всего лишь на несколько миллиметров. Влад разразился болезненно-сладкими стонами, не в силах ни отодрать ни голову Димы от себя, ни собственные руки от руля. К счастью, впереди завиднелась толпа машин, а значит, минут пять на «постоять в пробке» у них есть. И вполне возможно, дорожно-транспортным происшествием это приключение не закончится. Соколовский безудержно кусал губы, пытаясь не быть слишком громким и надеясь, что никому не придёт в голову от скуки наблюдать за ними. Бикбаев ласкал его медленно, тонкими пальцами задирая ткань майки и нежно поглаживая обнажившийся живот. Блаженно прикрыл глаза, полностью отдаваясь гуляющей по телу эйфории, и сам застонал, даря любимому удовольствие и получая его взамен. Да, за эти месяцы он научился получать нереальный кайф, делая Владу минет. Извращение? Может быть. Но Дима называл это любовью.
Соколовский обречённо откинул голову на спинку сидения, глотая собственные стоны и полувскрики. На них уже покосилась едущая на смежной полосе молодая парочка напротив, но ему было безразлично. Да и о чём можно ещё думать, когда парень у его ног ритмично работает головой, увлажняя и посасывая, проводя юрким язычком вдоль ствола и одновременно поглаживая скручивающийся спиралями наслаждения низ живота. Пальцы безвольно отпустили руль, ниспадая на спутанные ещё с ночи волосы Бикбаева, поглаживая их и нежно лаская. Тот лишь замычал что-то, издавая звук, похожий на мурчание довольного кота, а затем заглотил Владов член до самого горла. К тому времени пробка уже рассосалась, и машины сзади начали истошно сигналить, требуя свободного проезда. Где-то даже послышался громкий мат, когда серая «Мазда» сзади тормознула прямо в паре сантиметров от «Хонды». Дима, облизнув распухшие губы, оторвался от своего занятия, ощутимо больно щипая Соколовского за живот.
-Ты что, не слышишь?.. Езжай дальше…
От такого хриплого голоса у Влада свело судорогой живот, но он, сильнее стиснув зубы, заставил себя сдвинуться с места. Совсем скоро должен быть поворот, а за ним футбольное поле, главное – добраться туда без приключений. Хотя краснючие губы Бикбаева, спутанные мокрые волосы и жадный блеск в болотных глазах этому явно не способствовали. Да уж, нужно всегда выбирать что-то одно: или минет, или скорость, потому что перспектива вылететь через лобовое стекло на грязный асфальт, проводя потерянным взглядом откушенную радость бытия в зубах у этого рогатого ангелочка, его совсем не прельщала.
-Что ж ты творишь-то… - Влад уже захныкал, напрочь скидывая с себя маску холодного хищника, сам становясь жертвой. Поворот приближался, но праздновать «победу» было рано, учитывая плотно сжатое кольцо пальцев на члене, который уже бешено пульсировал, обиженный тем, что его «бросили». Тело предавало сегодня Соколовского, как никогда.
-Я изучаю педальку… среднюю… Всё никак не могу понять, как она устроена… - Дима облизнулся, задерживая кончик языка на уголке губ. А через короткий миг, когда наконец они вписались в довольно узкий поворот, снова опустил голову, хватая в плен колом стоящее возбуждение.
Расфокусированным взглядом разглядеть дорогу оказалось сложнее, чем можно было себе представить. За лобовым стеклом из земли вырастали по два фонаря, вдали на футбольном поле на одной стороне стояли двое вратарских ворот, да и дорога разделилась на две половины. Машина ехала чуть ли не цепочкой, благо, больше никаких средств передвижения в поле зрения не наблюдалось.
-Ты нашёл просто охеренный способ покончить с этой жизнью… - сквозь зубы прошипел Влад, крепче сжимая круг руля.
Бикбаев на секунду отстранился, вновь облизнув донельзя бесстыдно вздутые губы, поднял голову вверх, бросая хитрый, игривый взгляд, и хрипло прошептал:
-Помирать, так с удовольствием… - а затем снова заработал ртом, с каждым проеханным метром заглатывая плоть всё глубже и глубже.
Вскоре они наконец-то уже добрались до пункта назначения, устроившись между деревьев около поля. Соколовский резким движением, в которое, казалось, вложил все свои силы, отстегнул сдавливающий грудь ремень и вплёл пальцы в платиновые волосы своего ненаглядного блондина, сосущего с таким бесстыдным причмоком, что недолго кончить и от одного этого звука.
-Я лучше с удовольствием поживу… - сил ответить всё же хватило. А дальше слова потерялись в громких, безудержных стонах, до сорванного голоса и едва различимого хрипа.
А Дима продолжал свою пытку, помогая себе рукой и заглатывая глубже, одновременно поглаживая подрагивающий живот. Тело Влада для него сейчас было похоже на прекрасный музыкальный инструмент, который он мастерски настраивал, наигрывая любые ноты и аккорды и в награду получая приятную мелодию стонов и всхлипов. И кульминация этой прекрасной композиции застала обоих врасплох: Соколовского – в будоражащем, отдающемся эхом вскрике, а для Бикбаева – терпкими молочными каплями во рту, которые он тут же проглотил. Выпустил член Влада, слизывая потёкшую струйку по подбородку, донельзя пошло проводя по нему языком. Хотя, что есть стыд, он уже давно позабыл – ещё когда на оживлённой магистрали решился на такое…
-Ты сумасшедший… - перед глазами всё ещё летали яркие всполохи, но дар речи уже к Владу вернулся. – Ты знал об этом?..
Рука ловко скользнула к паху Димы, проверяя состояние. И от ещё мутного взгляда Соколовского не скрылось всё-таки наметившееся возбуждение партнёра. И раз уж они находятся в относительно безопасном месте, а на съёмки всё равно безбожно опоздали, можно позволить себе немного релакса.
-Я могу считать это комплиментом?.. – Бикбаев уже успел подняться, как ощутил настойчивое прикосновение к налившемуся бугорку в штанах. Жадно облизнул пересохшие губы, муркнул, вжимаясь бёдрами в терзающую руку, и придвинулся ближе, подставляясь под эти незатейливые ласки.
-Ещё какииим комплиментом… - выдохнул Влад, залезая пальцами под ремень. Несмотря на оргазм каких-то несколько минут назад, желание вновь вернулось к нему, что и не казалось удивительным. Руки ловко подцепили пряжку, нажимая на крепление, а ещё через секунду вжикнула молния.
Дима подавался навстречу, приподнимая и опуская бёдра, судорожно дыша. Громко засопел носом, чуть слышно посвистывая, погладил кончиком пальца щёку Соколовского и мило улыбнулся, показывая зубки.
-Мммм, а кто тут что делает? – как можно более невинно спросил он, стреляя глазами. И тут первый стон сорвался с его губ.
-За мной должок… Разве нет? – джинсы вместе с бельём резким движением были сорваны вниз, освобождая напряжённый член.
Глаза Димы давно уже покрылись мутным болотом, оттеняя плавящее мозги возбуждение. Он тяжело дышал, до боли кусая губы.
-Ну… есть немного… - он снял с себя вязаный свитер, откидывая его подальше на заднее сидение. – И я требую вернуть его прямо сейчас…
И Влад ждать себя не заставил. Приподнялся над сидением, стягивая с мокрых ног узкие, мало поддающиеся джинсы, снял и такую же мокрую футболку, а затем раскинул ноги по бокам водительского кресла, похлопывающим жестом приглашая любовника к себе на колени. Бикбаев на эти действия только хмыкнул, иронично вздёрнув бровь вверх:
-А ты готов уже? Что предлагаешь?..
И Дима снова склонился над Владовым пахом, лаская жарким ртом восставшую, но ещё не достигшую «рабочего состояния» плоть. На «сопливые» ласки размениваться не стал, применяя выученную и уже отработанную на практике технику глубокого минета, посильнее расслабил горло, ощущая настойчивые пальцы у себя на макушке. Соколовский крепко держал голову Бикбаева возле своего паха, сжимая и направляя, показывая угол проникновения и задавая наиболее желаемый ритм и темп движений. И тот поддался этому напору, опуская голову так, что аж носом уткнулся в живот Влада. Он судорожно всхлипывал, стонал, запрокидывал голову назад и сам тихо умирал от собственных полувскриков. Ещё и блондинистые волосы щекотали низ живота, приправляя и без того острые ощущения.
-Вот так-то лучше, - хрипло заметил Дима, отрываясь от своего занятия и выпрямляясь на своём сидении. Скинул кеды, а затем, с ногами забравшись на сидение, стал на четвереньки и опёрся одной рукой о торпеду. Словно кошка, прогнулся в спине, а затем, блаженно прикрыв глаза, приступил к главному делу. Язык неприличной лаской прошёлся по пальцам, щедро делясь влагой, всосал, издавая пошлый причмок, а уже через несколько мгновений Бикбаев начал сам себя растягивать, разражаясь сладкими стонами удовольствия. От этой откровенной картины Соколовский потерял дар речи, только и сумев вытолкнуть тихое «Дима». А в смешении с томным, вызывающим взглядом любовника и невольно опустившейся на изнывший член правой руки слова и не требовались…
-Хочешь сам всё закончить?.. – усмехнулся Бикбаев, вытаскивая из себя целых три пальца.
Что уж говорить – просто потрясающее положение! Влад сидит там, где мужчине самое место, - за рулём, а Дима, рискуя расцарапать себе все ноги, перебирается через ручник и коробку, кряхтя и несуразно мыча. Умудрился застрять на полпути, задеть торпеду и усесться мягким местом на клаксон, громко «бибикнув» и немного покрутившись на руле. Оба разразились глухим, сдавленным смехом, и Соколовский, устроив бёдра Бикбаева поудобнее на своих коленях, с силой прикусил нежную мочку любовника, томно прошептав на ухо:
-Если будешь так сигналить, на нас обратят внимание… А секс в общественном месте карается штрафом, если ты не в курсе… Так что аккуратнее, сладкий…
-Не мне этот штраф платить… - Дима откинул голову назад, сладко застонав. И тут же отомстил Владу, проводя всё ещё влажноватыми пальцами по стоящему соску, обводя твёрдую вершинку, нежно покручивая и сжимая.
-Какой ты… - шумно выдохнул Соколовский, сильнее стискивая зубы. Руки бродили по дрожащему телу Бикбаева, лаская и купая в нежности.
-Ну и какой я?.. Неповоротливый?.. – послышался нервный смешок, тут же сменившийся жарким стоном, когда их члены соприкоснулись.
-Нет… сексуальный… и до невозможного желанный… - прохрипел Влад, удобнее устраивая на себе тело любовника. И в подтверждение своих слов страстным поцелуем впился в и без того уже истерзанные губы, склоняя голову Димы и с силой удерживая за затылок. Поцелуй был прерван очередной истеричной трелью клаксона, и оба одновременно засмеялись.
-Я долго буду сидеть задницей на руле? – фыркнул Бикбаев, искромётно стреляя глазами и бесстыдно проводя кончиком языка по Владовой щеке. Они вдвоём уже дымились от возбуждения, и начать желанный акт любви хотелось до чёртиков и одному, и другому.
-Если не будешь сильно крутиться… - каждое слово давалось уже с героическим трудом. – То поместишься… И даже ни обо что не ударишься…
Соколовский притянул к себе желанное тело теснее некуда и провёл подушечкой большого пальца по воспалённой головке. Задел влажное отверстие, собрав крохотную мутную капельку смазки и пошло облизнул. Это сорвало последние тормоза, и уже через секунду их языки вновь сплелись в безумном танце наслаждения и страсти, а Влад, придерживая себя за основание, трясущимися руками направлял ствол в желанный проход. Жаль, что смазки нет, а слюна – не идеальный вариант. Ничего, в следующий раз он будет умнее, и обязательно кинет в бардачок хотя бы какой-нибудь крем. А сейчас уже не хотелось ничего, кроме этого жаркого тела, упругой попки и сладких стонов…
Дима выгнулся полукруглой дугой, со сдавленным мычанием разрывая поцелуй и запрокидывая голову назад. Максимально расслабился, впуская пылающий член в себя, и спустя миг уже сел до упора. Оба громко застонали в унисон, сходя с ума. Соколовский склонился к Диме, обхватил руками спину Бикбаева, страхуя от возможного удара об руль, коробку и прочий автомобильный хлам, и жалящим поцелуем-укусом впился в нежную кожу на шее, оставляя алые следы. Гримёры замажут, если что, к чему сдерживать себя? Когда так хорошо, просто волшебно, и в груди бешено колотится сердце, воссоединяясь с любимым. Пожалуй, можно, наконец, себе в этом признаться…
Толчки были размеренными, неприлично медленными и дразнящими, но даже от них перед глазами порхали разноцветные бабочки удовольствия. Пальцы Димы крепко впивались в сильные плечи Влада, мстя за кровавые засосы на шее и оставляя синяки. Конечно, движения вверх-вниз сильно отличаются от движений «взад-вперёд», и, соответственно, в этом случае нужна более устойчивая опора. Так что терпи, милый Владик…
Слабо подготовленные мышцы то и дело пронзала боль, но Дима её просто не чувствовал. Он ощущал лишь жар члена внутри себя, солёный привкус крови и пота на прокушенной в порывах страсти губе и горячую руку на собственном члене. И Бикбаев стонал, всхлипывал, тихонько поскуливал, с головой окунаясь в эти долгожданные ощущения. Неважным стало всё на этом свете, кроме одного – он снова со своим любимым человеком.
Влад больно прикусил бешено бьющуюся голубую жилку на шее и разжал губы, судорожно глотая так быстро заканчивающийся воздух. Дрожь острыми иголками пронизывала тело, кожа вся покрыта мурашками, и, казалось, всё сейчас закончится. Поэтому он убрал руку от Диминого возбуждения и придержал его за бёдра, не давая возможности полностью сесть.
-Не так быстро… - мягко попросил он, поймав распухшие губы. Слегка присосал, прикусил, а затем так же внезапно отпустил.
Бикбаев поцелил Соколовского расфокусированным, мутным взглядом и, с силой поёрзав, хрипло пробормотал:
-Что-то не так?..
-Всё… отлично… - на грани последнего глотка воздуха ответил Влад, притягивая бёдра Димы к себе и медленно, плавно «надевая» на себя. Бикбаев издал пронзительный крик и задвигался сильнее, раскачивая машину. Стало быть, догадаться, что происходит внутри, совсем не трудно.
Соколовский чувствовал приближение оргазма и вновь скользнул вспотевшей рукой к члену Димы. Плотно сжал пальцы в кольцо, двигаясь вверх-вниз в идентичном ритме с движениями любовника. На плечах Влада наверняка останутся царапины поверх синяков, но страсть Бикбаева невозможно было унять.
-Нет… не так скоро… - он резко убрал чужую руку от ноющей плоти и возобновил медленные, размеренные толчки. Хотелось максимально продлить эти мгновения, когда можно быть рядом с ним. И неизвестно ещё, когда в следующий раз им доведётся быть вместе вот так – тело к телу, кожа к коже, душа к душе. Да и усталость давала о себе знать каплями стекающего со лба пота и сорванным, тяжёлым дыханием.
Соколовский разжал руку, вытирая пальцы об кожаную обивку сидения, и нашарил где-то сзади себя рычаг. Спинка плавно опустилась, увлекая за собой на жёсткое, не очень удобное, но всё же «ложе». А ещё спустя короткое мгновение Влад резко перекатился, подмяв под себя хрупкую маленькую тушку. Хлюпающий естественной смазкой ствол с пошлым звуком покинул разгорячённое тело, что вызвало глухой протестующий стон у Бикбаева.
-Пора покупать машину побольше… - фыркнул он и раздвинул ноги максимально широко, учитывая тесное пространство. Подался бёдрами вперёд, вызывая трение плоти о плоть, и громко всхлипнул, переплетая собственные стоны со стонами Влада. Пухлые губы поймали чужие, и они слились воедино в бешеном танце губ и языков, борясь друг с другом за каждый миллиметр отвоёванной территории. Любовь-война, любовь-битва, любовь – такая сука! Что позволяет быть рядом с любимым человеком только в своей физической ипостаси…
Не разрывая страстного поцелуя, Соколовский одним резким толчком вошёл в Диму до упора и вновь прижался губами к многострадальной шее.
-Будешь… - нещадящий поцелуй в маленькую впадинку, - хорошим мальчиком… - язык сильно прошёлся по кадыку, - подарю тебе… - острые зубки с силой впились в угловатое плечо, - самую большую машину… Какую только пожелаешь…
Бикбаев выгнулся немыслимой дугой, вновь почувствовав в себе долгожданное вторжение, и крепче вцепился ногтями в ещё не тронутую спину. Ноги раздвинулись шире, упираясь пятками в лобовое стекло, и он ещё про себя обругал маленькую и тесную машину Влада.
-Я обязательно… - пламенную речь прервал громкий полукрик-полустон, когда Соколовский добрался до простаты, пустив по венам мощный заряд тока. – Заработаю…
-Я буду ждать… - на грани сорванного голоса ответил Влад и снова бешено толкнулся в податливое тело. Темп на грани невозможного, ритм просто сумасшедший, стоны громкие и сладкие – такого страстного соития он за свою богатейшую практику не помнил ещё никогда. И поэтому уже мало соображал, когда до крови прикусил тонкую шею.
-Не кусайся… - Дима, насовсем распрощавшись с рассудком, одарил любовника звонким шлепком по упругим ягодицам. – Как же мило… твоя задница… выглядит в лобовом стекле…
-Пусть завидуют… - фыркнул Соколовский, сильно вздрогнув от подобной фривольности Бикбаева. За которую тот тут же был наказан: его пухлые губы с безудержной страстью прикусили, проколов засохшую корку, а член почти покинул его тело, лишь горячей головкой прислоняясь к не менее горячему анусу. А ещё за секунду Влад снова вошёл до упора, хлопаясь о Димин живот. Рука вновь скользнула к Бикбаевской плоти, и пары маленьких ритмичных толчков хватило, чтобы тот громких вскриком кончил:
-Влаааааааааааад…. Даааа…
Дима сильно сжал ствол Соколовского в себе, и того оргазм накрыл всего спустя несколько секунд. В глазах потемнело, а затем мир взорвали миллионы огненных точек, превращающихся в прекрасных танцующих бабочек. Влад обессилено упал на партнёра, тяжело дыша в его шею. Двигаться не хотелось совершенно.
Бикбаев улыбнулся, чувствуя себя по-настоящему счастливым. Нежно чмокнул висок любовника, прижал его к себе, чуть поглаживая мягкую попку, и потёрся носом о Владовскую щёку, которую, не сдержавшись, тут же лизнул. Это вызвало очередной вздох у Соколовского, и он открыл глаза.
-Какой ты у меня… бесстыжий шалун… А когда-то ты был скромным провинциальным мальчиком, Конфетка… Блин, как ты тут лежал! – поморщился он, не зная, куда устроить ноги и упирая их в стекло. Так его и высадить недолго.
Дима подвинулся на разложенном сидении и притянул Влада к себе, крепко обвивая руками спину. Если закрыть глаза, можно даже представить, что они дома, вместе валяются на кровати, обязательно с кованой спинкой и белым балдахином, любят друг друга, и… Мечтать не вредно.
-Лежал… - вздохнул он, всё ещё продолжая мечтательно улыбаться. – И мне понравилось… Очень… - он нежно чмокнул губы Соколовского и обнял его крепче. Нетерпеливая рука скользнула по позвоночнику вниз, устремляясь к узкой маленькой дырочке. Интересно, был ли он с парнем там? Почему-то раньше он никогда не задавался этим вопросом…
Палец ловко погладил задний проход, успокаивая ласкающими круговыми движениями, но Влад лишь усмехнулся, отрывая руку от своей задницы и оставляя её выше. Хищно заглянул в глаза, а затем тихо прошептал на ухо:
-Считай, что там я девственно невинен. И останусь таким до конца. Можешь думать, что это моё жизненное кредо, если хочешь…
После этого в салоне на несколько бесконечных минут поселилось молчание. Но вскоре Бикбаеву это надоело, и он, пересчитывая количество позвонков на теле Соколовского, возмущённо прошептал:
-Нууу… что это такое? А как же поговорить после секса?..
Это было сказано с такой непосредственностью в голосе, что Влад невольно рассмеялся. Погладил алые губы Бикбаева, чёткие скулы, оставил след от поцелуя на щеке.
-Ну и о чём будем говорить? О погоде? О предстоящем забеге? О предвоенном состоянии в Израиле? Или об очередной революции в «банановой» стране?..
-Ну, давай о погоде… - хмыкнул Дима. – Мне солнышка хочется, тепла… А лето кончилось… - обхватывая двумя пальцами напряжённую шею любовника, нежно помассировал, снимая напряжение. От этой незатейливой ласки Соколовский шумно выдохнул, чувствуя, как вновь наливается в паху. – А тебе?
-А мне… тебя хочется… снова… - только-только проясневшие глаза опять покрылись мутным осадком, а пальцы добрались до Диминого члена, проделывая с ним нехитрые фрикции, потирая и ёрзая по нему рукой.
Бикбаев сдавленно застонал, оставляя красную полосу от ногтей на Владовой спине. Тело ещё не отошло от прошлого оргазма, но уже требовало следующего. То ли долгое воздержание приносило такие плоды, то ли вид голого Соколовского в светлое время суток, непонятно.
-С чего это вдруг? В третий раз? – он вздёрнул бровь, заглаживая место случайной царапины. Бедный Влад, натерпелся же он сегодня!
-Ты такое вытворяешь… Это неудивительно… - Соколовский обезоруживающе улыбнулся, поднимая всё выше и выше проснувшуюся плоть. – А вот теперь и ты хочешь…
-Давай…
Закусив израненную губу, Дима перевернулся на другой бок, лицом к дверце, и выставил задницу, прижимаясь ею к паху Влада, приглашая. Прогнулся в спине, словно кот, и Соколовскому ничего не оставалось, как охнуть от такого податливого тела. Одним резким толчком он вошёл в него, обхватывая подтянутый живот, и насадил на свой член. Губы, отвлекая, прошлись невесомой лаской по шее под волосами – одно из самых чувствительных мест на теле Бикбаева.
-Хочу на машину… - в перерывах между стонами шептал он. – Заработать…
Накрыв руку Влада на животе, он крепко переплёлся с ней пальцами, улыбаясь. Этот день он не забудет никогда и пронесёт с собой в памяти, даже когда того не будет рядом много-много времени. Потому что, сам того не зная, Соколовский дарил ему самое большое в мире счастье, несравнимое с миллионами самых ярких оргазмов, вместе взятых.
-Ммм… С такими темпами… Ты это с лёгкостью сделаешь… Очень быстро…
Ствол с силой проехался по простате, заставив Диму нереально выгнуться, и бешеные, мощные по своей силе движения врывались в любимое тело. Быстро, бесстыдно, жарко, но так крышесносно.
-Как ты думаешь…я уже заработал?.. – каждое слово давалось с трудом, да и напоминало оно больше сладострастный крик, несуразный и еле различимый. Он крепко вцепился в обнимающую живот руку, словно это была его единственная опора.
-Хм… Скорее да, чем нет… - Влад напросто вылизывал шею, позвоночник, острые лопатки Димы, изредка прикусывая зубами особо чувствительные места. В этот раз всё закончится быстро. Для обоих. – А какую марку ты хочешь?..
-Порш…хо…чууу!… - Бикбаев снова вскрикнул, почувствовав, как по нужной точке в очередной раз проскочила плоть Соколовского. Он сильно зажмурился, чувствуя приближение оргазма.
-Ммм… - ещё один натягивающий толчок на себя, и снова задеть простату. – Хороший выбор… А цвет?
-Чёр…ный… - скорее угадал, чем услышал, Влад. Дима уткнулся носом в обивку сидения, видя перед собой красные, зелёные, синие и жёлтые звёздочки. И тут же поспешил опустить руку к ноющему возбуждению. Хватило буквально двух движений, прежде чем блаженная нирвана поглотила его. Соколовский опоздал лишь на несколько секунд, летя навстречу желанному освобождению. Громко застонал, уткнувшись в мокрую спину.
Сколько они так пролежали, одному Богу было известно. Влада вывела из полузабытья трель мобильного – так звонил отец. На сколько они опоздали – на час, полтора?
-Да, пап… Уже едем… В пробке застряли… Через пятнадцать минут будем…
Пятнадцать минут, чтобы привести в чувство потерявшего сознание Бикбаева, смыть с него и себя следы порочности (и с сидения тоже), одеться самому и проследить, чтоб оделся Дима, а ещё доехать до пункта назначения. Что ж, час геройства объявляется открытым…




 

@темы: бислэш, конфетка

---

Боже, я не писала здесь со вторника! И это с учётом моей гипернасыщенной жизни
Нет, правда, закрутилось всё так, что эту бесконечную карусель жизни не остановить. Но мне это нравится. Болезнь уже почти отступила, иногда только даёт о себе знать остаточный насморк, но по сравнению с тем, что было, я здоровее всех здоровых. Пункт второй - учёба. Среда и пятница прошли уникально здорово, и мне даже начало казаться, что я уже втянулась. Надеюсь, это были не глюки...
Вчера были на шашлыках. Мясо было вкусное. Мясо было жирное. Мяса было много!! и сейчас оно тоскливо покоится в холодильнике, но я не хочу даже к нему притрагиваться. По-моему, кто-то вчера переел А ещё к нам приполз какой-то кот, пушистый такой, красивый. И, пока никто не видел, Света методично скармливала ему самые жирные кусочки Кот был доволен, счастлив, а я почувствовала себя героем из детских кинофильмов
В общем, я на позитиве и надеюсь, это надолго. Смена цвета волос пошла мне на пользу, и теперь я официально на полголовы блондинка, а значит, не буду думать ни о чём Постараюсь жить одним днём - всё-таки так лучше. И буду решать проблемы по мере их поступления.
Пока моя проблема - дописать как можно скорее первую часть. И сегодня я нашла просто оргазмические фото, по-моему, идеально подходящие мне. Спасибо вам, Дима, Влад, что вы такие Именно такие, как мне надо

@темы: я, Бикбаев, Владиус, фотки

---

Мат. Много мата.

Меня заебало моё ебанутое расписание!!!
Я нихера не успеваю, мой день состоит из нескольких утренних часов, за которые нужно успеть доделать (или сделать?) домашку, привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть, потом пар до 8 часов вечера, ужасной дороги домой, когда не ходит транспорт, а потом тупо приезжаю домой и заваливаюсь спать...
Где, бля, личная жизнь? Отдых? Блядь, даже на учёбу времени просто НЕТ!!!!
Я отучилась 10 дней, но я устала. От вечных загонов Соловья, от спокойных подъёбок Загнитка, от Просаловой, от Могилы и остальных "звёзд" филфака.
И ещё этот конченный насморк меня доконал, кажется, окончательно и бесповоротно...
Всё, я выплеснула негатив, и можно идти писать Загнитка с его однорідними членами речення. Ну и ссылочка себе, на память, так сказать, пригодится) litmisto.org.ua/

@темы: житьё-нытьё, ссылка

---

О мультфильмах

В детстве я смотрела только советские мультики. И всякие покемоны, дигимоны, сейлормуны и прочее ****** меня никогда не интересовало.
И даже сейчас я с удовольствием смотрю Ну погоди, Простоквашино, Леопольда, про попугая Кешу и так далее...
Иногда, правда, могу посмотреть и что-то новенькое: например, осилила Шрека, Алёшу Поповича, ну и чего греха таить, от Маши просто тащусь
Но! Современные мультики - это что-то страшное и 90% из них точно детям показывать нельзя.
Но тем не менее наши детки смотрят Футураму, Симпсонов и прочее ******, открыв рот.
Об этом я сейчас распинаться могу очень долго, но пост, собственно, создавался ради другого - ради мультика, на который я недавно случайно наткнулась в сети. Прекрасный мульт, очень жизненный и смешной а главное, добрый. и моё детство ой как напоминает
правда, шарф Зине нужно было завязать так, чтобы нос закрывал, а то это маленькое упущение сразу бросается в глаза
Ботаник-гимназист - это отдельная история вообще


Побольше бы такого появлялось...

@темы: видео, позитифф