Название: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета: _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC
читать дальше25.
Первый съёмочный день прошёл на «ура», и добиться похвалы маститых актёров, а самое главное, Игоря оказалось нетрудно. С запланированной работой группа справилась намного раньше, чем ожидалось, и режиссёру ничего не оставалось, как отправить всех отдыхать. Но ровно до завтра.
Дима пребывал в отличном настроении, да и к тому же, погода полностью соответствовала его душевному состоянию. Почему бы и не пройтись пешком по предвечерней столице? До дома было не очень далеко, и Бикбаев, закинув на плечи небольшой серый рюкзак, лениво направился по бульвару. Майское солнышко совсем немного припекало, не сжигая город в пепел, маленькие лоскутки деревьев поигрывали изумрудной зеленью с тёплыми лучиками, бросая причудливые тени на серые ленты брусчатки. Были слышны звуки-всплески светомузыкального фонтана, около которого с громкими визгами бегали дети. Счастье серпантиновой спиралью кружилось где-то в груди, и Дима даже не заметил, как быстро добрался до дома. День только начал окрашиваться в пурпурные оттенки заката, а на небе поплыли серо-лиловые облака. Но у подъезда на лавочке, а точнее, на её спинке, поставив ноги на сидение, курил Влад. На съёмках его сегодня не было, и Бикбаев уже понадеялся не увидеть его, но, как видимо, зря.
-Привет, - затушив сигарету о край лавки, поздоровался он, вставая. – Что-то ты долго.
-Гулял, - пожал плечами Дима, пытаясь утяжелённым дыханием поймать клочья постепенно улетающего хорошего настроения. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
-Не люблю быть должным кому-то, но ещё больше не люблю, когда должны мне, - витиевато хмыкнул Влад, проходя в подъезд следом за Бикбаевым. – А ты мне должен кофе.
-Ну, проходи, - Дима не был дураком и понял сразу, зачем с таким визитом пожаловал к нему Соколовский. Получив отказ в первый раз, во второй он уже ни перед чем не остановится…
Войти, поставить турку на огонь, переодеться в домашние шорты и майку, порезать колбасу и сыр на бутерброды (сладкое Бикбаев не ел, посему у него в квартире оно и не водилось) и не обращать внимания на неоднозначные взгляды в свою сторону. Так же невозмутимо поставить на стол две чашки и сесть напротив Влада, мягко улыбнуться и сказать «Приятного аппетита». И все эти действия выполнить словно на автомате, не выдавая гулявшее внутри волнение. Всё-таки как актёр он прелестен, в этом не было сомнений.
-Спасибо, - к предложенному кофе Соколовский так и не притронулся. – Как прошёл день? – необходимо разбить это напряжение, иначе, как и вчера, у него ничего не получится. А вот силу применять он не любил, да собственно, и не приходилось. Откровенно говоря, ему вообще раньше так панькаться ни с кем не доводилось: все его бывшие партнёры сами прыгали в его койку и вытворяли там такое, что ни одним порно-режиссёрам и не снилось. Но… чего греха таить, наивность, некая невинность и неопытность, но в то же время небывалая чувствительность Димы были для него дороже всех тех партнёров вместе взятых. Вот такой парадокс.
-Хорошо, - улыбнулся Бикбаев, делая глоток крепкого кофе. Чай он пил редко, только в редких случаях, когда нужно было заставить себя поспать или успокоиться. А вот за вкусно сваренный кофе душу готов был продать. – Сделали сегодня очень много…
-Я рад, - Влад так и сидел, не притронувшись ни к кофе, ни тем более к бутербродам. Он ясно давал понять, что далеко не за этим сюда пришёл. – То, что вы раньше освободились, нам обоим на руку – больше поспишь, - он немногозначительно хмыкнул, откидываясь на спинку стула.
-Соколовский, тебе шлюх мало, да? – Дима начал заводиться, и едкий сарказм снова срывался с его языка. – Ты же получил уже, что хотел…
-За один раз я бы так не старался, - ухмыльнулся Влад. – И что тебя вообще останавливает? Стыд? Ха. Однажды это уже было, так что нечего стыдиться. Боязнь, что кто-то узнает? В таком случае я пострадаю больше. Так что?
-Внутренний запрет, - Диме этот разговор не нравился. Переубедить в чём-то Соколовского – утопия, но он всё равно продолжает гнуть свою псевдофилософскую линию. – Любовь не имеет возраста и пола, с этим я согласен. Но… любой интим должен иметь своей основой чувства, Влад. А к тебе я чувствую лишь благодарность за то, что ты делаешь. И то… - Бикбаев усмехнулся, разводя руками. И понимай, как хочешь. – К тому же, я тебя совсем не знаю. Чем ты живёшь, что ты любишь, какие ценности в жизни считаешь главными…
-Не знаешь? – Влад изумлённо выгнул бровь. – Многие из тех, кто со мной знаком, мечтали бы меня не знать, а тут совсем наоборот… Ну хорошо, давай познакомимся, сладкий, - обращение было явно употреблено преднамеренно, давая понять Диме, с какой целью Соколовский всё это говорит. – Принц парадоксов, как любят называть меня журналисты. Мягок, вежлив, ласков, но на самом деле циничная сука, в чём ты, уверен, уже успел убедиться. Развлекаю людей, завожу толпу, разыгрываю невероятные шоу, но моя жизнь скучна и однообразна. Учусь в ГИТИСе на режиссерском, студент-заочник, но шоу-бизнес на дух не переношу. Сердцеед, талантливый искуситель, но в любовь не верю. Не ловелас, нет, отнюдь, но балагур, гуляка и балбес. Меня волнует всё, интересует каждая мелочь, но в душе я индифферентен и пофигистичен. Редкий ёрник, но комплименты отсыпаю на раз. Знаешь, в чём мой успех как пиарщика? Умею наговорить всяких гадостей так, что собеседник примет это за высочайшую похвалу. Романтик, играющий роль прагматика. Или же прагматик, играющий роль романтика... Тщеславный правдолюб, ненавидящий лесть и спесь. Не люблю людей, которые вечно жуют сопли, но всегда им помогаю. Я люблю тех, кто умеет удивлять, хотя, признаюсь честно, это вымирающий вид. Терпеть не могу стереотипы и уж явно не отношусь к тем, чей смысл жизни – сварливая жена в дырявом халате, готовящая вечно пересоленный борщ и параллельно смотрящая тупые сериалы. Моя заветная мечта – вызывать у людей эмоции. Всегда. И зачастую негатив. Я хочу играть, я всегда буду играть, и мне нравится моя игра. Но я заигрался: я не знаю, какой я на самом деле… Я разный. Наверное, поэтому я интересен. Я не стремлюсь, чтобы меня понимали – иначе будет неинтересно. И я счастлив, когда мне встречаются люди, которых не понимаю я. Ты видишь, я и сейчас играю, рассказывая о себе? Я в душе хочу тепла и ласки, но никогда сам их не дарю, - первая ночь с Димой как контраргумент мимолётным воспоминанием пронеслась в мозгу, но Влад поспешно отогнал её. – И да, люблю получать от жизни удовольствие. Но оно у меня своё: если у кого-то это «sex, drugs & rock’n’roll», то у меня просто «sex, sex, sex». Поэтому да, шлюх мне мало, - Соколовский в точности скопировал недавний сарказм в голосе Бикбаева. – Да и они мне надоели – их не нужно уламывать, они сами готовы на всё ради меня. Увы, это скучно.
Откровенный монолог Влада навёл на Диму упадническое настроение. Говоря о себе так, он ни капли не соврал, действительно умея свои недостатки превратить в достоинства. «Принц парадоксов»…
-Чего ты от меня хочешь? – устало потирая виски, спросил он. – Почему именно я, Влад?..
-Возврата долга хочу, не более того. Ты же понимаешь, я только двумя пальцами щёлкну, и твоя карета превратится в тыкву. Сам ты – в нищего бездомного должника-официанта, провинциала из Мухосранска, которого вдобавок бросила девушка. Так что думай, Димочка, думай. Я пока в душ, а у тебя есть время превратиться в сладкую конфетку, которую я когда-то встретил в сквере. Будь умницей.
Соколовский скрылся в прихожей, оставив Бикбаева одного. И самое прискорбное – то, что Влад прав. Во всём. И… обратной дороги уже нет, потому что гордый мальчик Димка Бикбаев из Уссурийска уже умер, уступив место ни о чём не думающей, заткнувшей свои чувства подальше «конфетке», отдающей тело и прячущей душу…
26.
Дима ещё долго сидел на кухне у окна, уныло смотря та тускло сияющие во дворе фонари. Нужно внутренне собраться с силами, так необходимыми сейчас. Но, услышав, как с приглушённым стуком ударилась о противоположную стену дверь ванной комнаты, он понял: тянуть уже бесполезно, а лучше сделать всё побыстрее и выпроводить Соколовского вон. Он всегда вызывал у Бикбаева противоречивые эмоции, и сейчас тот его ненавидел. Всей душой. Боясь признаваться себе в том, что на самом деле скрывается за этим чёрным чувством…
Стирая с лица все ненужные выражения и оставив лишь глупое, незадумчивое смирение, Дима вошёл в спальню. На кровати уже полулежал Влад, куря очередную сигарету с едва уловимым запахом ментола.
-Я пришёл, милый, - еле сдерживая себя, чтобы не ухмыльнуться при томном протягивании этого «милый», Дима бросил цепкий взгляд в сторону Соколовского. В этом взгляде не читалось ничего, кроме вожделения и какого-то немыслимого желания, хоть и внешне Бикбаев остался таким же. Что стало причиной такой разительной перемены, Влад думать не хотел. Да и не мог, чувствуя, как в низу живота скручивается тугая спираль тягучего желания.
-Я готов, - коротко ответил Соколовский, стягивая с бёдер полотенце.
Стесняться совершенного тела – непростительный грех, эту истину Влад знал уже давно. Хотелось встать, прижать тщедушное тельце Димы к себе, завалить на постель и… Безудержно трахать – вот и всё. Хотелось нежной страсти и страстной нежности на грани срыва, главное – лишь удержать это равновесие, не склоняясь к чему-то одному. Но, видимо, у Бикбаева были свои планы на этот счёт. И поэтому не успел Соколовский встать и выполнить желаемое, как Димина рука крепко сжала его плечо, прижимая к поверхности кровати.
-Пионер ты мой, - нотка сарказма всё же вырвалась из горла Димы, но тут же засела где-то глубоко. «Ты хочешь меня, Владик? Чтобы я был твоей игрушкой? Хорошо, я буду. Но, надеюсь, покорная шлюха быстро тебе наскучит, милый».
Бикбаев встал, тихим щелчком выключил верхнее освещение и оставил горящими лишь несколько софитов внизу на стене. Приглушённый свет позволял видеть всё происходящее в комнате, но глаза не слепил и дискомфорта не доставлял. Влад невольно напрягся, во все глаза глядя на Диму, но прервать его игру не решался. К тому же, внезапно плеснувшее возбуждение работе мозга явно не способствовало, а соответственно, и другим частям тела тоже.
За миг Бикбаев вернулся, при свете софитов как-то по-особому сверкая блондинистой макушкой и туманно-болотными глазами. Он присел около Влада, создавая лёгкое трение джинсовой ткани и обнажённых бёдер. Руки тут же начали своё брожение по плечам и груди Соколовского, оглаживая ладонями контуры красивого тела, задевая кончиками пальцев напряжённые соски. Дима лишь довольно ухмыльнулся, услышав первую реакцию Влада – тихий, сдавленный, но такой сладкий стон, сорвавшийся с закушенных губ.
-Ты такой чувствительный, милый, - приклеенная легкомысленная улыбка так и не сошла с лица Бикбаева.
Путь ладоней тут же начали повторять мягкие губы, а юркий язычок накрыл влагой маленький шарик на груди. Поиграл с ним, донельзя бесстыдно потеребил и отпустил, спускаясь ниже. Пальцы тем временем почти невинными, но от этого не менее возбуждающими ласками прошлись по животу, остановившись на закрученных волосках внизу. Слегка пощекотали, поласкали, а затем скользнули ниже, вызывая громкий выдох у Влада. Тот лежал, уже мало что понимая, просто наслаждаясь этими пошлыми, глубоко интимными ласками. Но дарящая столь нежные прикосновения рука остановилась, и вдруг стало холодно без таких желанных губ.
-Не торопись, милый, сейчас всё будет…
Неспешно тягучим движением Бикбаев встал с дивана, томно прикусив шрам на нижней губе и метнув полный вожделения и обожания взгляд в лежащего.
Сперва на пол полетела небрежно брошенная куда-то вбок рубашка. Затем её путь повторила майка, белым комком сложенная у ног хозяина. Подцепив игривым языком золотую цепочку на шее, Дима сексуально прикусил её, прищурив глаза и не сводя томного взгляда с Соколовского. Обвёл кончиком языка незатейливый кулончик, отвлекая от действа, происходящего внизу. Тонкие пальцы медленно, словно издеваясь, расстёгивали джинсы, а за миг вжикнула молния, и ткань с тихим шорохом оказалась на полу. Бесцеремонно переступив через упавшие брюки, Бикбаев в последний раз облизнул кулон и наконец оставил его в покое. Положил ладонь себе на пах, слегка закусив нижнюю губу, оттянул вниз резинку трусов и проследил равнодушным взглядом траекторию их падения. Цель – не покрасоваться, отнюдь, худощавым телом особо и не покрасуешься. Важно другое – быть для Влада тем, кем он хочет, пусть даже иллюзорно. И желательно не задевать при этом никакие чувства. Уровень отношений «богатенький мальчик и его персональная шлюха», и не более того.
-Хочешь? – хрипловатый шёпот обжёг, заставив тело Влада в очередной раз вздрогнуть. Бикбаев устроил ему показательное выступление? Забавно… Он умеет быть изысканной лакомкой, когда этого сам захочет. Хотя, наверное, всё-таки нет – он умеет быть ею постоянно.
-Хочу, - утвердительно кивнул Соколовский, сам не услышав своего голоса. О да, на этот вопрос трудно ответить, учитывая внушительных размеров стояк…
-Я знаю, - ловкие и почему-то холодные ладони коснулись живота Влада, оглаживая кубики пресса и слегка щекоча светлые волоски. – И я, как добропорядочная шлюха, должен тебе дать то, чего ты так жаждешь, - не вопрос, утверждение. С какой целью сказанное, не понимал даже сам Бикбаев.
-Ммм, с чего такие выводы?.. – дыхание сбивалось, и поддерживать «светскую беседу» было всё труднее. Причины такого странного поведения Димы, может, и вызывали некие сомнения где-то на краю сознания, но не будоражили мечтающий о продолжении «банкета» мозг.
-Ну как же… - хриплый, бархатный голос Бикбаева соблазнял, очаровывал, а пальцы скользили уже в опасной и желанной близости от сокровенного места. – Рядом с тобой такая игрушечка, и ты даже не хочешь с ней поиграть?
-Уже вышел из того возраста, когда играл игрушками, - Влад ощутимо вздрогнул, видя, как наливается и алеет его член. Закусил губу и расслабился, полностью отдавая своё тело в распоряжение внезапной «игрушке».
Дима только хмыкнул, накрывая ладонью пах своего «партнёра». Чуть сжал пальцами у основания, подвигал рукой, создавая ощутимое трение, и как-то слишком быстро отпустил. Зрачки нехорошо сузились, и Бикбаев, склонившись, смачно прошёлся языком по Владовой шее. Затем её участь разделила аккуратная мочка уха, слегка оттянутая вниз за крохотную серёжку.
-Каким ты хочешь, чтобы я был, милый? – Димин шёпот сводил с ума, заставлял сердце биться быстрее, а тело - дрожать и покрываться маленькими пупырышками мурашек. – Могу быть покорным, могу – строптивым, ласковым и нежным, а ещё страстным и неустанным… Хорошим послушным мальчиком и редкой сволочью… Так кем?
-А что любишь ты?.. – срывающимся голосом спросил Влад.
-А какое тебе дело до моих предпочтений, милый? – это притворно ласковое «милый» уже набило оскомину, но ничего лучше воспалившийся и разошедшийся не на шутку мозг Бикбаева придумать не мог. – Ведь это я должен спрашивать о твоих предпочтениях… Может, у тебя будут особые пожелания на мой счёт – спанкинг, асфиксия, игрушки?
Влад лишь усмехнулся, ошмётками сознания удивляясь причинам небывалого сарказма со стороны Димы. Но ладонь, вернувшаяся на его возбуждённый член, быстро свела на нет любую умственную деятельность. Стон сорвался с тонких искусанных губ, а уже спустя секунду Бикбаев уселся на колени Соколовского.
-Попался, - нарочито угрожающе прошептал прямо в губы Дима и усмехнулся. – Ты в моём плену, мииилый…
Бёдра Бикбаева резко двинулись вперёд, дразня и сводя с ума ничего не понимающего и потому пассивного Влада. Затем назад, имитируя половой акт и вызывая хриплые стоны. Дима лишь усмехнулся, глядя на откинувшего назад голову и зажмурившего невозможно синие сейчас глаза любовника.
-Это сюда, - тоном, похожим на тот, которым объясняют что-то непослушному ребёнку, проговорил Дима. Плавным, медленным движением он поднял безвольно лежащие вдоль тела руки Соколовского и устроил у себя на ягодицах. – И вот так…
Держа одной рукой запястья Влада, он прижал их к нежной коже, заставляя сжать, потискать, полапать, пощипать. Что, собственно, тот и поспешил сделать, невольно вырвав у Бикбаева сладкий, тягучий, словно карамелька, стон.
-Умница, так уже лучше, - Дима заводил своим голосом, передавая с его помощью все краски, полутона: желание, вожделение, похоть, бесстыдство перед тем, что происходит…
Бикбаев оставил руки Влада за своей спиной, позволяя им делать всё, что заблагорассудится их хозяину. А сам, сложив пальцы плотным кольцом, сжал член Соколовского с такой силой, что у того невольно вырвался гортанный стон, едва не перешедший в крик.
-Нравится? – словно издеваясь, томным шёпотом спросил Дима, не прекращая своих сладострастных движений.
Влад с видимым усилием приоткрыл уже почти чёрные глаза, расфокусированным взглядом окинул партнёра и инстинктивно двинул бёдрами навстречу желанным прикосновениям к себе.
-А ты как думаешь… - сил на неодносложный ответ ещё хватило.
То, что вытворял с ним Бикбаев, естественно, случалось далеко не один раз в его жизни, но такой реакции своего организма на столь незамысловатые ласки он не помнил давно. Тело содрогала крупная дрожь, заставляя кожу покрыться крапинками мурашек, пальцы неистово сжимали ягодицы Димы, наверняка оставляя синяки. Немного отросшие волосы разметались по подушке, впитывая в себя стекающие со лба капельки пота. Ждать уже просто невозможно…
-Ну, в таком случае…
Бикбаев как-то странно хмыкнул, извлекая из верхнего ящика тумбочки смазку, как-то брошенную туда Владом. Расцепил пальцы любовника, сжимающие его ягодицы, крепко обхватил своими, щедро намазав их белым густым гелем. – Прошу в мою скромную обитель, - руки Соколовского были снова заведены чуть ниже поясницы Димы, который, приподнявшись на бёдрах Влада, грациозно прогнулся в спине и отставил упругую задницу для пальцев партнёра. И тот, разумеется, данной ему властью воспользовался сполна, хоть и действовать приходилось наощупь. Легко нажал подушечкой указательного пальца, пытаясь преодолеть сопротивление напряжённых мышц, и осторожно проник, свободной рукой придерживая инстинктивно дёрнувшееся тело на месте.
-Тише, сладкий, я не из тех, кто любит причинять боль…
Диме было уже плевать, будет больно или нет – в его скрытые едким туманом глаза начало пробиваться отвращение к себе. Удерживать маску беспринципной шлюхи было всё труднее, а близость с человеком, который за короткое время успел стать дорогим, заставляла быть собой. Но, будь Бикбаев собой, это безумие вообще бы не случилось…
Влад выдавил из тюбика ещё немного любриканта, щедро смазывая узкую дырочку. Густое масло, скользнув тяжёлой каплей между Диминых ягодиц, сделало проникновение легче и безболезненнее. Сразу же к указательному присоединился и средний палец, двигаясь с маленькой амплитудой вперёд-назад и растягивая замершие в напряжении мышцы. Губы Соколовского исследовали шею, ключицы, грудь Бикбаева, отвлекали, расслабляли, прося довериться. И уже за миг бёдра того подались назад, насаживаясь на дарящие тень удовольствия пальцы. А затем и настоящего удовольствия – когда Владу без особого труда удалось найти заветное уплотнение где-то внутри. Дима вздрогнул, покрываясь «гусиной кожей», и его губы издали сладострастный, полный наслаждения стон. Тело сотрясала крупная дрожь, всё происходящее напоминало какое-то безумие, а сознание плавно отключалось, доверяя себя расплывающемуся по телу удовольствию…
Ещё несколько толчков внутрь, и внутри появилось ужасное, несправедливое ощущение пустоты, и стоны сменились протестующим мычанием. Влад лишь ухмыльнулся, видя неоднозначные реакции Бикбаева и, крепко придерживая того за бёдра, насадил на себя. Осторожно, медленно, размеренно, направляя и всеми силами помогая. Но умница Дима понял сам, что от него требуется, и, как можно сильнее расслабляясь, устроился на члене Влада. Соколовский по-прежнему держал его бёдра, не давая возможности двигаться, и это помогло справиться с некоторым жжением внутри и привыкнуть к ощущению вторжения. Но затем тёплые ладони легли на напряжённый живот, погладили, поднялись вверх к нервно вздымающейся от частого дыхания груди, огладили возбуждённые соски, и Дима задвигался. Сначала плавно, медленно, дразня и себя, и Влада, а затем срываясь в бешеный ритм, заставляя горло срываться от стонов, и уже казалось невозможным отличить собственные гортанные полувскрики от хриплых, протяжённых звуков удовольствия Соколовского…
Пальцы Влада, крепко сжимающие пульсирующий член Бикбаева, прошили тело Димы. А ещё спустя секунду Бикбаев, не прекращая рваных скачков на члене любовника, щедро излился белёсыми каплями на его живот. Соколовский отстал от него лишь на несколько секунд – хаотично сокращающиеся мышцы довели до предела быстро, сжимая своей теснотой и жаром. Воздух сотрясли синхронные стоны обоих, а уже через пару бесконечных мгновений ласковые руки Влада осторожно сняли Диму с бёдер, уложили рядом, обняли, а ярко-красные от частых закусываний губы поцеловали мокрый от пота висок.
-В душ надо, - отдышавшись, хрипло констатировал Соколовский.
В ответ Дима лишь хмыкнул, непонимающе пожав плечами, и тихо, но не без нотки недовольства прошептал:
-Иди. Но потом ты уберёшься нафиг отсюда.
27.
Влад покорился столь обидному желанию Бикбаева – кое-как приняв душ, лишь бы смыть с себя следы похоти и чужого удовольствия, пожелал пьющему неизменный кофе Диме спокойной ночи и ушёл. Настроение у того было весьма отвратное: сегодня он совершил ошибку, о которой будет жалеть всю жизнь. Он продался не тогда, в их первую ночь, а именно сегодня, бесстыдно предлагая себя и строя из себя девицу лёгкого поведения. Причину такого поступка он смог объяснить только тем, что этого требовал Соколовский, а обстоятельства складываются так, что его требования и даже маленькие ненавязчивые просьбы следует исполнять беспрекословно. Остатки ущемлённой гордости взбунтовались, они настойчиво умоляли о капитуляции своего обладателя: «Завтра же бросай всё это и уходи. Ты будешь игрушкой Влада Соколовского ещё долго, а потом он тебя выбросит. По ненадобности», - противно завывал внутренний голос где-то в сердце. А оно, недалёкое, глупое, просило об обратном: «Останься. Не из-за денег и обещанной славы. И не из-за него. Останься ради себя. Ты же любишь его…»
О том, когда это успело произойти, Дима даже не желал задумываться. Во время их первой близости? Возможно, но вот восхищаться этим не по годам развитым юнцом он стал намного раньше, ещё во время их первой встречи. «Ангел»… С повадками и чертами сущего демона-искусителя. Он мог быть разным: холодным и горячим, неприступным и открытым, доступным, желанным, мог вызывать как нежность и щемящую тоску, так ненависть вперемешку с яростью и желанием убить. Неизменным оставалось лишь одно: за всем этим скрывалась наивная, чистая любовь к этому мальчику, так скоро ставшему взрослым. А может?.. «Нет, не может», - грубо прервал рассудок, но сердце всё же не успокаивалось: «Может, он тоже меня полюбит? Узнает получше, получит всё, чего ему будет угодно, и увидит во мне не только игрушку? И полюбит… Я сделаю всё для этого…»
И пусть гордость на пару с холодным рассудком протестуют, а Дима станет игрушкой для Влада. И сегодняшний вечер – первый шаг на этом пути.
Любовь, если она настоящая, ведь не знает гордыни. Она идёт навстречу любимому, покоряется ему, быть может, даже подчиняется во всём. И если ей придётся познать унижение и умаление себя, она всё равно будет терпеть. Потому что наградой за это терпение будут красивые глаза цвета летнего дождя и ласковые, нежные руки, дарящие наслаждение и безудержное счастье…
Автор: Снусмумрик
Бета: _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC
читать дальше25.
Первый съёмочный день прошёл на «ура», и добиться похвалы маститых актёров, а самое главное, Игоря оказалось нетрудно. С запланированной работой группа справилась намного раньше, чем ожидалось, и режиссёру ничего не оставалось, как отправить всех отдыхать. Но ровно до завтра.
Дима пребывал в отличном настроении, да и к тому же, погода полностью соответствовала его душевному состоянию. Почему бы и не пройтись пешком по предвечерней столице? До дома было не очень далеко, и Бикбаев, закинув на плечи небольшой серый рюкзак, лениво направился по бульвару. Майское солнышко совсем немного припекало, не сжигая город в пепел, маленькие лоскутки деревьев поигрывали изумрудной зеленью с тёплыми лучиками, бросая причудливые тени на серые ленты брусчатки. Были слышны звуки-всплески светомузыкального фонтана, около которого с громкими визгами бегали дети. Счастье серпантиновой спиралью кружилось где-то в груди, и Дима даже не заметил, как быстро добрался до дома. День только начал окрашиваться в пурпурные оттенки заката, а на небе поплыли серо-лиловые облака. Но у подъезда на лавочке, а точнее, на её спинке, поставив ноги на сидение, курил Влад. На съёмках его сегодня не было, и Бикбаев уже понадеялся не увидеть его, но, как видимо, зря.
-Привет, - затушив сигарету о край лавки, поздоровался он, вставая. – Что-то ты долго.
-Гулял, - пожал плечами Дима, пытаясь утяжелённым дыханием поймать клочья постепенно улетающего хорошего настроения. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
-Не люблю быть должным кому-то, но ещё больше не люблю, когда должны мне, - витиевато хмыкнул Влад, проходя в подъезд следом за Бикбаевым. – А ты мне должен кофе.
-Ну, проходи, - Дима не был дураком и понял сразу, зачем с таким визитом пожаловал к нему Соколовский. Получив отказ в первый раз, во второй он уже ни перед чем не остановится…
Войти, поставить турку на огонь, переодеться в домашние шорты и майку, порезать колбасу и сыр на бутерброды (сладкое Бикбаев не ел, посему у него в квартире оно и не водилось) и не обращать внимания на неоднозначные взгляды в свою сторону. Так же невозмутимо поставить на стол две чашки и сесть напротив Влада, мягко улыбнуться и сказать «Приятного аппетита». И все эти действия выполнить словно на автомате, не выдавая гулявшее внутри волнение. Всё-таки как актёр он прелестен, в этом не было сомнений.
-Спасибо, - к предложенному кофе Соколовский так и не притронулся. – Как прошёл день? – необходимо разбить это напряжение, иначе, как и вчера, у него ничего не получится. А вот силу применять он не любил, да собственно, и не приходилось. Откровенно говоря, ему вообще раньше так панькаться ни с кем не доводилось: все его бывшие партнёры сами прыгали в его койку и вытворяли там такое, что ни одним порно-режиссёрам и не снилось. Но… чего греха таить, наивность, некая невинность и неопытность, но в то же время небывалая чувствительность Димы были для него дороже всех тех партнёров вместе взятых. Вот такой парадокс.
-Хорошо, - улыбнулся Бикбаев, делая глоток крепкого кофе. Чай он пил редко, только в редких случаях, когда нужно было заставить себя поспать или успокоиться. А вот за вкусно сваренный кофе душу готов был продать. – Сделали сегодня очень много…
-Я рад, - Влад так и сидел, не притронувшись ни к кофе, ни тем более к бутербродам. Он ясно давал понять, что далеко не за этим сюда пришёл. – То, что вы раньше освободились, нам обоим на руку – больше поспишь, - он немногозначительно хмыкнул, откидываясь на спинку стула.
-Соколовский, тебе шлюх мало, да? – Дима начал заводиться, и едкий сарказм снова срывался с его языка. – Ты же получил уже, что хотел…
-За один раз я бы так не старался, - ухмыльнулся Влад. – И что тебя вообще останавливает? Стыд? Ха. Однажды это уже было, так что нечего стыдиться. Боязнь, что кто-то узнает? В таком случае я пострадаю больше. Так что?
-Внутренний запрет, - Диме этот разговор не нравился. Переубедить в чём-то Соколовского – утопия, но он всё равно продолжает гнуть свою псевдофилософскую линию. – Любовь не имеет возраста и пола, с этим я согласен. Но… любой интим должен иметь своей основой чувства, Влад. А к тебе я чувствую лишь благодарность за то, что ты делаешь. И то… - Бикбаев усмехнулся, разводя руками. И понимай, как хочешь. – К тому же, я тебя совсем не знаю. Чем ты живёшь, что ты любишь, какие ценности в жизни считаешь главными…
-Не знаешь? – Влад изумлённо выгнул бровь. – Многие из тех, кто со мной знаком, мечтали бы меня не знать, а тут совсем наоборот… Ну хорошо, давай познакомимся, сладкий, - обращение было явно употреблено преднамеренно, давая понять Диме, с какой целью Соколовский всё это говорит. – Принц парадоксов, как любят называть меня журналисты. Мягок, вежлив, ласков, но на самом деле циничная сука, в чём ты, уверен, уже успел убедиться. Развлекаю людей, завожу толпу, разыгрываю невероятные шоу, но моя жизнь скучна и однообразна. Учусь в ГИТИСе на режиссерском, студент-заочник, но шоу-бизнес на дух не переношу. Сердцеед, талантливый искуситель, но в любовь не верю. Не ловелас, нет, отнюдь, но балагур, гуляка и балбес. Меня волнует всё, интересует каждая мелочь, но в душе я индифферентен и пофигистичен. Редкий ёрник, но комплименты отсыпаю на раз. Знаешь, в чём мой успех как пиарщика? Умею наговорить всяких гадостей так, что собеседник примет это за высочайшую похвалу. Романтик, играющий роль прагматика. Или же прагматик, играющий роль романтика... Тщеславный правдолюб, ненавидящий лесть и спесь. Не люблю людей, которые вечно жуют сопли, но всегда им помогаю. Я люблю тех, кто умеет удивлять, хотя, признаюсь честно, это вымирающий вид. Терпеть не могу стереотипы и уж явно не отношусь к тем, чей смысл жизни – сварливая жена в дырявом халате, готовящая вечно пересоленный борщ и параллельно смотрящая тупые сериалы. Моя заветная мечта – вызывать у людей эмоции. Всегда. И зачастую негатив. Я хочу играть, я всегда буду играть, и мне нравится моя игра. Но я заигрался: я не знаю, какой я на самом деле… Я разный. Наверное, поэтому я интересен. Я не стремлюсь, чтобы меня понимали – иначе будет неинтересно. И я счастлив, когда мне встречаются люди, которых не понимаю я. Ты видишь, я и сейчас играю, рассказывая о себе? Я в душе хочу тепла и ласки, но никогда сам их не дарю, - первая ночь с Димой как контраргумент мимолётным воспоминанием пронеслась в мозгу, но Влад поспешно отогнал её. – И да, люблю получать от жизни удовольствие. Но оно у меня своё: если у кого-то это «sex, drugs & rock’n’roll», то у меня просто «sex, sex, sex». Поэтому да, шлюх мне мало, - Соколовский в точности скопировал недавний сарказм в голосе Бикбаева. – Да и они мне надоели – их не нужно уламывать, они сами готовы на всё ради меня. Увы, это скучно.
Откровенный монолог Влада навёл на Диму упадническое настроение. Говоря о себе так, он ни капли не соврал, действительно умея свои недостатки превратить в достоинства. «Принц парадоксов»…
-Чего ты от меня хочешь? – устало потирая виски, спросил он. – Почему именно я, Влад?..
-Возврата долга хочу, не более того. Ты же понимаешь, я только двумя пальцами щёлкну, и твоя карета превратится в тыкву. Сам ты – в нищего бездомного должника-официанта, провинциала из Мухосранска, которого вдобавок бросила девушка. Так что думай, Димочка, думай. Я пока в душ, а у тебя есть время превратиться в сладкую конфетку, которую я когда-то встретил в сквере. Будь умницей.
Соколовский скрылся в прихожей, оставив Бикбаева одного. И самое прискорбное – то, что Влад прав. Во всём. И… обратной дороги уже нет, потому что гордый мальчик Димка Бикбаев из Уссурийска уже умер, уступив место ни о чём не думающей, заткнувшей свои чувства подальше «конфетке», отдающей тело и прячущей душу…
26.
Дима ещё долго сидел на кухне у окна, уныло смотря та тускло сияющие во дворе фонари. Нужно внутренне собраться с силами, так необходимыми сейчас. Но, услышав, как с приглушённым стуком ударилась о противоположную стену дверь ванной комнаты, он понял: тянуть уже бесполезно, а лучше сделать всё побыстрее и выпроводить Соколовского вон. Он всегда вызывал у Бикбаева противоречивые эмоции, и сейчас тот его ненавидел. Всей душой. Боясь признаваться себе в том, что на самом деле скрывается за этим чёрным чувством…
Стирая с лица все ненужные выражения и оставив лишь глупое, незадумчивое смирение, Дима вошёл в спальню. На кровати уже полулежал Влад, куря очередную сигарету с едва уловимым запахом ментола.
-Я пришёл, милый, - еле сдерживая себя, чтобы не ухмыльнуться при томном протягивании этого «милый», Дима бросил цепкий взгляд в сторону Соколовского. В этом взгляде не читалось ничего, кроме вожделения и какого-то немыслимого желания, хоть и внешне Бикбаев остался таким же. Что стало причиной такой разительной перемены, Влад думать не хотел. Да и не мог, чувствуя, как в низу живота скручивается тугая спираль тягучего желания.
-Я готов, - коротко ответил Соколовский, стягивая с бёдер полотенце.
Стесняться совершенного тела – непростительный грех, эту истину Влад знал уже давно. Хотелось встать, прижать тщедушное тельце Димы к себе, завалить на постель и… Безудержно трахать – вот и всё. Хотелось нежной страсти и страстной нежности на грани срыва, главное – лишь удержать это равновесие, не склоняясь к чему-то одному. Но, видимо, у Бикбаева были свои планы на этот счёт. И поэтому не успел Соколовский встать и выполнить желаемое, как Димина рука крепко сжала его плечо, прижимая к поверхности кровати.
-Пионер ты мой, - нотка сарказма всё же вырвалась из горла Димы, но тут же засела где-то глубоко. «Ты хочешь меня, Владик? Чтобы я был твоей игрушкой? Хорошо, я буду. Но, надеюсь, покорная шлюха быстро тебе наскучит, милый».
Бикбаев встал, тихим щелчком выключил верхнее освещение и оставил горящими лишь несколько софитов внизу на стене. Приглушённый свет позволял видеть всё происходящее в комнате, но глаза не слепил и дискомфорта не доставлял. Влад невольно напрягся, во все глаза глядя на Диму, но прервать его игру не решался. К тому же, внезапно плеснувшее возбуждение работе мозга явно не способствовало, а соответственно, и другим частям тела тоже.
За миг Бикбаев вернулся, при свете софитов как-то по-особому сверкая блондинистой макушкой и туманно-болотными глазами. Он присел около Влада, создавая лёгкое трение джинсовой ткани и обнажённых бёдер. Руки тут же начали своё брожение по плечам и груди Соколовского, оглаживая ладонями контуры красивого тела, задевая кончиками пальцев напряжённые соски. Дима лишь довольно ухмыльнулся, услышав первую реакцию Влада – тихий, сдавленный, но такой сладкий стон, сорвавшийся с закушенных губ.
-Ты такой чувствительный, милый, - приклеенная легкомысленная улыбка так и не сошла с лица Бикбаева.
Путь ладоней тут же начали повторять мягкие губы, а юркий язычок накрыл влагой маленький шарик на груди. Поиграл с ним, донельзя бесстыдно потеребил и отпустил, спускаясь ниже. Пальцы тем временем почти невинными, но от этого не менее возбуждающими ласками прошлись по животу, остановившись на закрученных волосках внизу. Слегка пощекотали, поласкали, а затем скользнули ниже, вызывая громкий выдох у Влада. Тот лежал, уже мало что понимая, просто наслаждаясь этими пошлыми, глубоко интимными ласками. Но дарящая столь нежные прикосновения рука остановилась, и вдруг стало холодно без таких желанных губ.
-Не торопись, милый, сейчас всё будет…
Неспешно тягучим движением Бикбаев встал с дивана, томно прикусив шрам на нижней губе и метнув полный вожделения и обожания взгляд в лежащего.
Сперва на пол полетела небрежно брошенная куда-то вбок рубашка. Затем её путь повторила майка, белым комком сложенная у ног хозяина. Подцепив игривым языком золотую цепочку на шее, Дима сексуально прикусил её, прищурив глаза и не сводя томного взгляда с Соколовского. Обвёл кончиком языка незатейливый кулончик, отвлекая от действа, происходящего внизу. Тонкие пальцы медленно, словно издеваясь, расстёгивали джинсы, а за миг вжикнула молния, и ткань с тихим шорохом оказалась на полу. Бесцеремонно переступив через упавшие брюки, Бикбаев в последний раз облизнул кулон и наконец оставил его в покое. Положил ладонь себе на пах, слегка закусив нижнюю губу, оттянул вниз резинку трусов и проследил равнодушным взглядом траекторию их падения. Цель – не покрасоваться, отнюдь, худощавым телом особо и не покрасуешься. Важно другое – быть для Влада тем, кем он хочет, пусть даже иллюзорно. И желательно не задевать при этом никакие чувства. Уровень отношений «богатенький мальчик и его персональная шлюха», и не более того.
-Хочешь? – хрипловатый шёпот обжёг, заставив тело Влада в очередной раз вздрогнуть. Бикбаев устроил ему показательное выступление? Забавно… Он умеет быть изысканной лакомкой, когда этого сам захочет. Хотя, наверное, всё-таки нет – он умеет быть ею постоянно.
-Хочу, - утвердительно кивнул Соколовский, сам не услышав своего голоса. О да, на этот вопрос трудно ответить, учитывая внушительных размеров стояк…
-Я знаю, - ловкие и почему-то холодные ладони коснулись живота Влада, оглаживая кубики пресса и слегка щекоча светлые волоски. – И я, как добропорядочная шлюха, должен тебе дать то, чего ты так жаждешь, - не вопрос, утверждение. С какой целью сказанное, не понимал даже сам Бикбаев.
-Ммм, с чего такие выводы?.. – дыхание сбивалось, и поддерживать «светскую беседу» было всё труднее. Причины такого странного поведения Димы, может, и вызывали некие сомнения где-то на краю сознания, но не будоражили мечтающий о продолжении «банкета» мозг.
-Ну как же… - хриплый, бархатный голос Бикбаева соблазнял, очаровывал, а пальцы скользили уже в опасной и желанной близости от сокровенного места. – Рядом с тобой такая игрушечка, и ты даже не хочешь с ней поиграть?
-Уже вышел из того возраста, когда играл игрушками, - Влад ощутимо вздрогнул, видя, как наливается и алеет его член. Закусил губу и расслабился, полностью отдавая своё тело в распоряжение внезапной «игрушке».
Дима только хмыкнул, накрывая ладонью пах своего «партнёра». Чуть сжал пальцами у основания, подвигал рукой, создавая ощутимое трение, и как-то слишком быстро отпустил. Зрачки нехорошо сузились, и Бикбаев, склонившись, смачно прошёлся языком по Владовой шее. Затем её участь разделила аккуратная мочка уха, слегка оттянутая вниз за крохотную серёжку.
-Каким ты хочешь, чтобы я был, милый? – Димин шёпот сводил с ума, заставлял сердце биться быстрее, а тело - дрожать и покрываться маленькими пупырышками мурашек. – Могу быть покорным, могу – строптивым, ласковым и нежным, а ещё страстным и неустанным… Хорошим послушным мальчиком и редкой сволочью… Так кем?
-А что любишь ты?.. – срывающимся голосом спросил Влад.
-А какое тебе дело до моих предпочтений, милый? – это притворно ласковое «милый» уже набило оскомину, но ничего лучше воспалившийся и разошедшийся не на шутку мозг Бикбаева придумать не мог. – Ведь это я должен спрашивать о твоих предпочтениях… Может, у тебя будут особые пожелания на мой счёт – спанкинг, асфиксия, игрушки?
Влад лишь усмехнулся, ошмётками сознания удивляясь причинам небывалого сарказма со стороны Димы. Но ладонь, вернувшаяся на его возбуждённый член, быстро свела на нет любую умственную деятельность. Стон сорвался с тонких искусанных губ, а уже спустя секунду Бикбаев уселся на колени Соколовского.
-Попался, - нарочито угрожающе прошептал прямо в губы Дима и усмехнулся. – Ты в моём плену, мииилый…
Бёдра Бикбаева резко двинулись вперёд, дразня и сводя с ума ничего не понимающего и потому пассивного Влада. Затем назад, имитируя половой акт и вызывая хриплые стоны. Дима лишь усмехнулся, глядя на откинувшего назад голову и зажмурившего невозможно синие сейчас глаза любовника.
-Это сюда, - тоном, похожим на тот, которым объясняют что-то непослушному ребёнку, проговорил Дима. Плавным, медленным движением он поднял безвольно лежащие вдоль тела руки Соколовского и устроил у себя на ягодицах. – И вот так…
Держа одной рукой запястья Влада, он прижал их к нежной коже, заставляя сжать, потискать, полапать, пощипать. Что, собственно, тот и поспешил сделать, невольно вырвав у Бикбаева сладкий, тягучий, словно карамелька, стон.
-Умница, так уже лучше, - Дима заводил своим голосом, передавая с его помощью все краски, полутона: желание, вожделение, похоть, бесстыдство перед тем, что происходит…
Бикбаев оставил руки Влада за своей спиной, позволяя им делать всё, что заблагорассудится их хозяину. А сам, сложив пальцы плотным кольцом, сжал член Соколовского с такой силой, что у того невольно вырвался гортанный стон, едва не перешедший в крик.
-Нравится? – словно издеваясь, томным шёпотом спросил Дима, не прекращая своих сладострастных движений.
Влад с видимым усилием приоткрыл уже почти чёрные глаза, расфокусированным взглядом окинул партнёра и инстинктивно двинул бёдрами навстречу желанным прикосновениям к себе.
-А ты как думаешь… - сил на неодносложный ответ ещё хватило.
То, что вытворял с ним Бикбаев, естественно, случалось далеко не один раз в его жизни, но такой реакции своего организма на столь незамысловатые ласки он не помнил давно. Тело содрогала крупная дрожь, заставляя кожу покрыться крапинками мурашек, пальцы неистово сжимали ягодицы Димы, наверняка оставляя синяки. Немного отросшие волосы разметались по подушке, впитывая в себя стекающие со лба капельки пота. Ждать уже просто невозможно…
-Ну, в таком случае…
Бикбаев как-то странно хмыкнул, извлекая из верхнего ящика тумбочки смазку, как-то брошенную туда Владом. Расцепил пальцы любовника, сжимающие его ягодицы, крепко обхватил своими, щедро намазав их белым густым гелем. – Прошу в мою скромную обитель, - руки Соколовского были снова заведены чуть ниже поясницы Димы, который, приподнявшись на бёдрах Влада, грациозно прогнулся в спине и отставил упругую задницу для пальцев партнёра. И тот, разумеется, данной ему властью воспользовался сполна, хоть и действовать приходилось наощупь. Легко нажал подушечкой указательного пальца, пытаясь преодолеть сопротивление напряжённых мышц, и осторожно проник, свободной рукой придерживая инстинктивно дёрнувшееся тело на месте.
-Тише, сладкий, я не из тех, кто любит причинять боль…
Диме было уже плевать, будет больно или нет – в его скрытые едким туманом глаза начало пробиваться отвращение к себе. Удерживать маску беспринципной шлюхи было всё труднее, а близость с человеком, который за короткое время успел стать дорогим, заставляла быть собой. Но, будь Бикбаев собой, это безумие вообще бы не случилось…
Влад выдавил из тюбика ещё немного любриканта, щедро смазывая узкую дырочку. Густое масло, скользнув тяжёлой каплей между Диминых ягодиц, сделало проникновение легче и безболезненнее. Сразу же к указательному присоединился и средний палец, двигаясь с маленькой амплитудой вперёд-назад и растягивая замершие в напряжении мышцы. Губы Соколовского исследовали шею, ключицы, грудь Бикбаева, отвлекали, расслабляли, прося довериться. И уже за миг бёдра того подались назад, насаживаясь на дарящие тень удовольствия пальцы. А затем и настоящего удовольствия – когда Владу без особого труда удалось найти заветное уплотнение где-то внутри. Дима вздрогнул, покрываясь «гусиной кожей», и его губы издали сладострастный, полный наслаждения стон. Тело сотрясала крупная дрожь, всё происходящее напоминало какое-то безумие, а сознание плавно отключалось, доверяя себя расплывающемуся по телу удовольствию…
Ещё несколько толчков внутрь, и внутри появилось ужасное, несправедливое ощущение пустоты, и стоны сменились протестующим мычанием. Влад лишь ухмыльнулся, видя неоднозначные реакции Бикбаева и, крепко придерживая того за бёдра, насадил на себя. Осторожно, медленно, размеренно, направляя и всеми силами помогая. Но умница Дима понял сам, что от него требуется, и, как можно сильнее расслабляясь, устроился на члене Влада. Соколовский по-прежнему держал его бёдра, не давая возможности двигаться, и это помогло справиться с некоторым жжением внутри и привыкнуть к ощущению вторжения. Но затем тёплые ладони легли на напряжённый живот, погладили, поднялись вверх к нервно вздымающейся от частого дыхания груди, огладили возбуждённые соски, и Дима задвигался. Сначала плавно, медленно, дразня и себя, и Влада, а затем срываясь в бешеный ритм, заставляя горло срываться от стонов, и уже казалось невозможным отличить собственные гортанные полувскрики от хриплых, протяжённых звуков удовольствия Соколовского…
Пальцы Влада, крепко сжимающие пульсирующий член Бикбаева, прошили тело Димы. А ещё спустя секунду Бикбаев, не прекращая рваных скачков на члене любовника, щедро излился белёсыми каплями на его живот. Соколовский отстал от него лишь на несколько секунд – хаотично сокращающиеся мышцы довели до предела быстро, сжимая своей теснотой и жаром. Воздух сотрясли синхронные стоны обоих, а уже через пару бесконечных мгновений ласковые руки Влада осторожно сняли Диму с бёдер, уложили рядом, обняли, а ярко-красные от частых закусываний губы поцеловали мокрый от пота висок.
-В душ надо, - отдышавшись, хрипло констатировал Соколовский.
В ответ Дима лишь хмыкнул, непонимающе пожав плечами, и тихо, но не без нотки недовольства прошептал:
-Иди. Но потом ты уберёшься нафиг отсюда.
27.
Влад покорился столь обидному желанию Бикбаева – кое-как приняв душ, лишь бы смыть с себя следы похоти и чужого удовольствия, пожелал пьющему неизменный кофе Диме спокойной ночи и ушёл. Настроение у того было весьма отвратное: сегодня он совершил ошибку, о которой будет жалеть всю жизнь. Он продался не тогда, в их первую ночь, а именно сегодня, бесстыдно предлагая себя и строя из себя девицу лёгкого поведения. Причину такого поступка он смог объяснить только тем, что этого требовал Соколовский, а обстоятельства складываются так, что его требования и даже маленькие ненавязчивые просьбы следует исполнять беспрекословно. Остатки ущемлённой гордости взбунтовались, они настойчиво умоляли о капитуляции своего обладателя: «Завтра же бросай всё это и уходи. Ты будешь игрушкой Влада Соколовского ещё долго, а потом он тебя выбросит. По ненадобности», - противно завывал внутренний голос где-то в сердце. А оно, недалёкое, глупое, просило об обратном: «Останься. Не из-за денег и обещанной славы. И не из-за него. Останься ради себя. Ты же любишь его…»
О том, когда это успело произойти, Дима даже не желал задумываться. Во время их первой близости? Возможно, но вот восхищаться этим не по годам развитым юнцом он стал намного раньше, ещё во время их первой встречи. «Ангел»… С повадками и чертами сущего демона-искусителя. Он мог быть разным: холодным и горячим, неприступным и открытым, доступным, желанным, мог вызывать как нежность и щемящую тоску, так ненависть вперемешку с яростью и желанием убить. Неизменным оставалось лишь одно: за всем этим скрывалась наивная, чистая любовь к этому мальчику, так скоро ставшему взрослым. А может?.. «Нет, не может», - грубо прервал рассудок, но сердце всё же не успокаивалось: «Может, он тоже меня полюбит? Узнает получше, получит всё, чего ему будет угодно, и увидит во мне не только игрушку? И полюбит… Я сделаю всё для этого…»
И пусть гордость на пару с холодным рассудком протестуют, а Дима станет игрушкой для Влада. И сегодняшний вечер – первый шаг на этом пути.
Любовь, если она настоящая, ведь не знает гордыни. Она идёт навстречу любимому, покоряется ему, быть может, даже подчиняется во всём. И если ей придётся познать унижение и умаление себя, она всё равно будет терпеть. Потому что наградой за это терпение будут красивые глаза цвета летнего дождя и ласковые, нежные руки, дарящие наслаждение и безудержное счастье…
-
-
08.08.2012 в 00:52-
-
08.08.2012 в 12:07-
-
09.08.2012 в 01:13читать дальше
-
-
09.08.2012 в 10:45читать дальше
-
-
09.08.2012 в 16:26вот это просто в точку, так и есть, втюхался по самые не могу, но молчит, мучается..ну вообще короче. в этом, да, чисто по-человечески его жалко, но когда он начинает кидаться с крайности в крайность, делать и говорить то, что ему совершенно не свойственно, он меня этим начинает бесить, вот почему, не могу обьяснить, не нравится это поведение и все. не люблю таких людей, как-то так..
-
-
09.08.2012 в 16:54-
-
09.08.2012 в 16:59ну тогда нужно что-то делать
ам Дима из этого тупика не выберется, но и Влад менять тоже ничего не хочет...
так дальше жить нельзя
-
-
09.08.2012 в 17:11Дима
совсем уже всё так безнадёжно?
рано или поздно они и поймут, что больше так нельзя. только не факт, что у них получится стать счастливыми...
-
-
09.08.2012 в 17:16-
-
09.08.2012 в 17:31-
-
09.08.2012 в 17:56и сделал это весьма известным способом,ага.
интересно, как оно там будет вообще..эх..
-
-
09.08.2012 в 18:42что конкретно?
и сделал это весьма известным способом,ага.
но тем не менее, Дима изменится и станет другим именно благодаря Владу. узнает себе цену, перестанет быть таким затравленным, так что цель оправдывает средства)
-
-
09.08.2012 в 18:45интересно всё
-
-
09.08.2012 в 18:57