Конфетка

[sladkiy-bublik]

Название: «Конфетка»
Автор: Снусмумрик
Бета:  _ciella_
Пейринг: Влад/Дима, Даня/Дима
Жанр: romance, angst, fluff
Рейтинг: NC-17 (графика)
Размер: макси
Статус: в процессе
Предупреждения: нецензурная лексика, AU, OOC

Прода большая, в честь того, что пропаду почти на неделю

28.

Но после этого Бикбаев не видел Влада около недели. Тот один раз позвонил, чтоб узнать, как дела, а потом, сославшись на занятость, отключился. Он не приходил ни на съёмки, ни уж тем более к Диме. И это Бикбаева злило, огорчало и выбивало из колеи одновременно. Соколовский обиделся на него? За то, что прогнал? Но ведь он должен был понять, что…
«А что, собственно, должен был понять Влад? Что ты, мало того, что шлюха, так ещё принципиальная и с характером, а кому такие нужны?» - упорно твердило сознание, стараясь ещё вернуть полномочия забитой куда-то далеко внутрь гордости. Только вот она, подавленная светлым ярко-красным чувством, расцветающим в сердце, просыпаться не желала. «Всё равно он вернётся», - повторяла надежда, и Дима предпочитал верить ей…
Но неделю спустя Соколовский всё же озарил всех своим присутствием. Поинтересовался чуть ли не у каждого о том, как обстоят дела, дал несколько указаний по поводу дальнейшей пиар-кампании, даже встретился с какими-то спонсорами… Только вот Диму в упор не замечал, ограничившись лишь нейтральным приветствием. Это просто сводило с ума. Он же рядом, стоит улыбается кому-то, а не ему, смеётся над чьими-то шутками и дарит кому-то чужому касания рук… И Бикбаев с отрешённой отстранённостью фиксировал в сознании, что в сердце запускает свои кровавые лапы ещё одно чёрное чувство – ревность…
А между прочим, съёмочный день сегодня был, как никогда, ответственным. Снимали сцену первого убийства, совершённого «Конфеткой». Мотивацию своего героя Дима не понимал до последнего, пока накануне вечером не напросился лично на встречу с Изольдой…

-Иногда мы действуем вне общепринятых человеческих законов, Дим, - как ребёнку, ласково и тихо рассказывала она. – Чем мы руководствуемся – только нам понятной логикой, интуицией, чувствами, мимолётными эмоциями – уже не так важно. Но бывают моменты, когда даже это всё меркнет под влиянием чего-то непонятного нам, бессознательного… Твой герой влюблён, да-да, не смотри на меня так удивлённо. Даже такие, как он, способны на любовь. Просто любит он только себя, но так, как не может любить ни один псевдошекспировский Ромео. Он не терпит отказа, а от первой своей будущей жертвы его получил. Это ударило по его самолюбию, вот и всё. К тому же… за всё нужно платить, Дим. За самые скверные поступки в нашей жизни, а больше – за счастливые мгновения в ней. Конфетка был счастлив, потому что был свободен. И мог делать всё, что ему заблагорассудится. И пусть ты видишь его сумасшедшим, психом, шизофреником – докажи это своей игрой, и мы все поверим. Оставь только одно: не лишай своего героя свободы. Потому что эта история – прежде всего о свободе, а потом уже обо всём остальном…

И многое для Димы в тот момент прояснилось. Но не только в плане доверенной ему роли. Чтобы быть нужным Владу, необходимо внутренне освободиться. От предрассудков, моральных запретов, придуманных его же мозгом. Нужно просто быть собой. И больше всего Бикбаева поразило в его домыслах то, что собой он был всего лишь один раз. Когда полностью отдался во власть любимого человека…
-Дим, соберись, - Панин уже начинал нервничать. Съёмки длились уже больше недели, и до этого к Бикбаеву не было даже малейших претензий – он и сам не мог понять, как сразу не заметил в этом хрупком на вид мальчике огромнейший потенциал. Тот схватывал всё на лету, старался, отдавался роли с душой, а главное – переосмысливал поступки и чувства своего персонажа. Но сегодня что-то не заладилось, и сцена убийства скорее напоминала дешёвый фарс. – Больше твёрдости в глазах. Пусть этот поступок Макса кажется спонтанным, но он хорошо обдуман и сомнениям не подлежит. Добавь решительности, напористости, жестокости, наконец. Ты сейчас на загнанного кролика похож, которому приходится отбиваться от удава. А должно быть наоборот: ты удав, и ты заглатываешь кролика. Целиком, без сожаления.
-Можно перерыв?.. – взмолился Дима, стирая со лба выступившие капли пота. Ещё немного, и он разочаруется в себе, и ему нужно было время, чтобы собраться.
-Нужно, - твёрдо заявил сидевший в дальнем углу Влад, вставая с места. – Дим, пойдём со мной.
«Я научу тебя быть жёстче, сладкий», - эти мысли Соколовского озвучены не были, но прочно засели в мозгу. Клин клином вышибают, правда? И когда человек, тем более такой ранимый, как Бикбаев, чувствует резкое к себе отношение, он пытается его чем-то сбалансировать. В данном случае пусть это будет похожее отношение его же героя…

29.

Дима, вдоволь напившись минералки и чуть не опустошив при этом поллитрушку, наконец позволил себе присесть. Несмотря на все внутренние доводы отпустить себя и при Владе чувствовать себя свободным, напряжение не отступало. Да и не мудрено, когда каждую клеточку так пристально изучает пара ледяных глаз…
-Та сядь ты уже, в конце концов, не мельтеши, - Соколовский закатил глаза и откинул голову на спинку кожаного кресла. Невозмутимое лицо сохранить удалось, невзирая на плеснувшее раздражение.
-Я нервничаю, - хмыкнул Дима, присаживаясь на краешек кресла напротив. – У меня совершенно ничего не получается, и… - «Расслабься и будь собой, наконец», - повторил внутренний голос, и Бикбаев уселся удобнее, опираясь лопатками на спинку. – Но я справлюсь, - куда решительнее добавил он.
-Не сомневаюсь, - Влад подарил ему обворожительную улыбку, обнажив белоснежные зубки. – Ты отдохни, и всё получится. Relax, take it easy… - напел он популярный когда-то хит и засмеялся.
-Прости, но не умею релаксировать на работе, - Дима вернул такую же умильную улыбку и сделал ещё живительный глоток воды.
-Хочешь, научу? – Соколовский игриво стрельнул глазами и пальцем поманил Бикбаева к себе. – Это на самом деле просто. Правда, попрошу об ответной услуге, ты не против?
Дима едва заметно напрягся, быстро беря себя в руки. Непредсказуемость – одна из отличительных черт Всеволода Андреевича Соколовского, о которой среди актёров, с которыми работал Бикбаев, легенды ходили. И что он выкинет сейчас, неизвестно. Но всё же, повинуясь немому приказу, Дима встал и сделал несколько шагов, вплотную приблизившись к креслу, на котором восседал, закинув ногу на ногу, Влад.
-И что за ответная услуга? – с вызовом бросил он, пристально взглянув на игриво блестящие ярко-синие зрачки, растянутые в предвкушающей улыбке губы, слегка притрушенные румянцем щёки. Хотя, в принципе, догадаться нетрудно…
-Узнаешь.
Соколовский плавно, грациозно, словно матёрый тигр, поднялся с кресла и прижал хрупкое тельце к себе. Резко провёл сильными руками по напряжённому животу, заставляя расслабиться и вызывая череду мурашек, и прислонился губами к Диминому рту. Поцелуй вышел властным, требовательным, не терпящим возражений. Язык дерзко вламывался через плотно сжатые от неожиданного вторжения губы, преодолевая препятствия на раз, сплёлся в страстном танце с языком Бикбаева и жадно прошёлся по нёбу. И только когда из уст Димы сорвался первый сладострастный стон, а в паху плеснуло нормальной реакцией молодого организма на такую вседозволенность, Влад отстранился, судорожно глотая кислород. Пальцы нежным касанием прогулялись по раскрасневшимся губам Димы, сползли ниже по подбородку и шее, лаская, и, с силой надавив на грудь, заставили слегка опешившего Бикбаева опуститься на кресло. Ноги подкосились, только способствуя этому. И только Дима успел подумать о том, что надо бы встать, что-то делать, как Соколовский уже опустился перед ним на колени, дразняще облизывая губы шершавым языком. И, не давая Бикбаеву времени на раздумья, тут же взялся за дело. Потянулся к дорогущему дизайнерскому ремню, звякнув огромной бляхой, нащупал пальцами тугую пуговицу джинсов, расстегнув её, и, вжавшись макушкой в Димин живот, зубами потянул язычок молнии вниз. С ширинкой было быстро покончено, и Бикбаев, судорожно вздохнув, крепко сжал зубы, сдерживая первый стон. А вскоре одним резким движением опустились до колен джинсы, а секундой позже и бельё.
Нежные пальцы Соколовского погладили наметившийся бугорок, который под умелыми ласками Влада «на радостях» от такого внимания к собственной персоне быстро увеличился в размерах. Щёки Димы заалели румянцем, их примеру вняли и кончики ушей, а с губ всё же сорвался возбуждённый вздох, сорвавший все запреты с обоих. Уже через какое-то мгновение, показавшееся вечностью для Бикбаева, Влад устроил голову между разведённых ног, проведя цепочку мелких поцелуев от колена выше по внутренней стороне бёдер, гладя пальцами налившуюся плоть, возбуждая и заставляя с ума сходить от происходящего. Наконец, губы дошли и до жаждущего чего-то большего члена Димы, с причмоком поцеловав головку. Влажный язык, игриво щекоча, прошёлся вверх по стволу, облизывая и лаская. С губ Бикбаева то и дело срывались жаркие стоны, и сдерживаться, несмотря на незакрытую дверь гримёрки, он не хотел. Пальцы вплелись в слегка вьющиеся шелковистые волосы, нежно перебирая мягкие прядки. И Влад, повинуясь немому приказу, вобрал в себя возбуждённую плоть, миллиметр за миллиметром погружая в собственный рот. Губы и язык дарили такое наслаждение, что Дима сам начал двигать бёдрами, задавая нужный темп и ритм. Но его рвения Соколовский не оценил, и потому обхватил обнажённые ягодицы, слегка сминая и поглаживая, удерживая от нежелательных порывов. Язык гулял по стволу в известном только ему танце, увлажнял, щедро делился влагой, очерчивал сетку крохотных венок, ласкал и бросал в дрожь. А затем Влад просто стал заглатывать, сначала медленно и осторожно, как можно шире открывая рот, а затем, окончательно привыкнув, смелее, глубже, быстрее… Стоны бились в горле Бикбаева, многим удавалось выйти наружу, а пальцы всё сильнее вплетались в волосы Влада, спутывая их и нелепо, как-то неосознанно поглаживая.
Оральные ласки – то, что у Соколовского получалось просто превосходно. Дело уже приближалось к финишной прямой, и Влад, желая несколько продлить незамысловатую сладкую пытку, отстранился и хрипло прошептал, глядя на Бикбаева снизу вверх:
-А ты сладкий… Настоящая конфетка…
Дима, давя застрявший комом стон, только и прохрипел в ответ:
-Ага… Барбариска…
-Почему это? – едкий смешок прошил губы Соколовского, да так и застыл там.
-Такая же сосательная…
Влад уже ничего не ответил, сразу же взяв Димин член в рот по самое горло. Чтобы затем снова выпустить чуть ли не до конца и, небольно прикусив чувствительную головку, вобрать в себя снова, как можно сильнее расслабляя глотку. И тут уже Бикбаев не выдержал, издав протяжный, болезненно-сладкий стон, и ощутимо потянул волосы Влада в попытке удержать равновесие. И Соколовский мужественно выдержал лёгкую боль где-то на затылке и проглотил всё до последней капли. Отпустил свою игрушку, облизнул распухшие губы и, подняв джинсы вместе с бельём, застегнул новомодный ремень. Дело было сделано, и, похоже, ханжескому Бикбаеву даже понравилось. По крайней мере, об этом красноречиво говорили сияющие непонятным блеском глаза, покрытые алым румянцем щёки и слегка дрожащие пальцы.
-Вот теперь поговорим об ответной услуге, - Влад хитро подмигнул, удобно устроившись на том самом кресле, где, казалось, вечность назад сидел Дима.
Тот снова напрягся, заметно вздрагивая, и закусил шрам на губе. Волшебная сказка закончилась слишком быстро, а он уже размечтался… Но, в конце концов, всё честно – услуга за услугу, удовольствие за удовольствие. Правда, что делать с неопытностью в данном деле и со страхом сделать что-нибудь не так?..
-Я не умею, Влад… И никогда никому так не делал… - пушистые ресницы опустились, скрывая неловкость в глазах, но Соколовского, похоже, это только раззадорило.
-Научишься. Ничего сложного в этом нет, к тому же, если что, я тебе подскажу…
Влад выставил руки вперёд, обвивая тонкую талию Димы, и рывком притянул максимально близко к себе. Затем резко поднялся на ноги, с нежной настойчивостью надавливая на плечи и вынуждая опуститься перед собой на колени. И снова сел, принимая как можно более удобную и расслабленную позу, широко развёл ноги в стороны, расстегнул легко поддавшуюся ширинку и очаровательно улыбнулся:
-Ну а теперь поработай ротиком ты, мой сладкий.
Тошнотворный ком подошёл к горлу, когда Дима представил, что ему предстоит сделать. Хотя Влад делал ему то же самое каких-то несколько минут назад и даже не поморщился, значит, всё не так страшно? Но упёртость в ярко-синих глазах выбора не оставляла, и вариантов развития событий оставалось не так много. Может, даже у него получится… Но его размышления прервала нетерпеливая натура Соколовского, рука которого с силой прижала голову Димы к паху, не давая возможности отстраниться.
-Ничего страшного не случится, ни со мной, ни с тобой, - усмехнулся он, стискивая зубы от накатившего штормом возбуждения. – Мы с тобой начнём с азов, глубоко я от тебя не прошу. Пока, - предупреждающим тоном уточнил он.
И Дима, набирая побольше воздуха в грудь, принялся за дело. Слегка приспустил узкие джинсы, неловко погладил бугорок через гладкую ткань боксёров и осторожно, словно боясь порвать, потянул за резинку вниз. Прошёлся нежными подушечками пальцев вдоль, щекочущими движениями лаская головку, пытаясь вспомнить, с чего же начинал Влад, когда вытворял с ним подобное. Но память упорно подсылала лишь секундные отрывки, мимолётные эпизоды: мягкость шелковистых волос под пальцами, жар сомкнутых губ, шершавость юркого языка, крупная дрожь по всему телу… Значит, придётся действовать инстинктивно. К тому же, на что не пойдёшь ради любимого всем сердцем человека?..
Эта мысль сработала безошибочно, и уже через несколько мгновений Бикбаев приоткрыл пухлые губы, взяв в рот член Соколовского. Нерешительно, неловко, заливаясь пурпурной краской от стыда. Терпкий вкус похоти, мускусный запах тела, и где-то вдалеке любимый одеколон Влада – лайм и жасмин в одном флаконе – делали и без того острые ощущения нереальными. И, как ни странно, Диме это понравилось – дарить любовнику удовольствие, преподносить его как можно более глубоким проникновением, быстрым движением языка, плотным сжатием губ, чувственным поглаживанием бархатной кожи вдоль бледно-синих ниточек. И приглушённые стоны наслаждения – лучшая тому награда…
Но всё же то, что подобные вещи Бикбаев делал впервые, не смогло не отразиться в его действиях. Но Влад, понимающий и направляющий, в ответ на опасные прикосновения зубов к нежной коже лишь слегка отстранил от себя голову Димы и успокаивающе погладил макушку, давая понять, что всё хорошо. И «работу над ошибками» Бикбаев произвёл очень быстро, становясь куда более осторожным и изобретательным, языком вырисовывая узоры, увлажняя и купая в нежности. Мягкие нежные губы, пусть неумело, но вели к желаемому наслаждению, и уже скоро Влад оставил попытки глушить собственные стоны, полностью растворяясь в неге и удовольствии. Тонкие пальцы сжались на платиновых прядях, лаская их и бездумно перебирая, ненавязчиво подсказывая нужный темп и ритм, которым Дима беспрекословно подчинился. И когда из горла Соколовского полились нечленораздельные мычаще-кричащие звуки, а его дыхание стало неестественно частым, Бикбаев понял, что минуты счастья он любимому подарил. А ещё через мгновение в нёбо выстрелила солёная струя, вязкая, горячая, специфическая на вкус, но совершенно не противная, как могло бы показаться.
-Умница, - Диме предназначался странно-нежный, благодарный взгляд с чем-то ещё в глубине прозрачно-голубых, словно океан во время штиля, глазах. Ласковая рука прошлась по волосам, и Влад одобрительно добавил: - По тебе и не скажешь, что в первый раз… Ничего, ещё потренируемся, и глубокому научимся…

30.

И время неумолимо текло… В таком темпе пролетели следующие полгода. Съёмки, участия в различных мероприятиях, куда непременно тащил его Влад, приклеенные улыбки, взаимно-неискренние похвалы и комплименты, наигранные восхищения… Всё это настолько приелось Диме, что уже несколько раз он готов был всё бросить и уйти, уехать, испариться. Вот только ярко-синие глаза останавливали…
Бикбаеву даже удалось убедить себя избавиться от внутренних запретов, чему, откровенно говоря, способствовала роль. Удивительно, как она влияет на актёра – а вот в театре почему-то он этого не особо замечал. Захотелось всегда и везде выглядеть просто потрясающе, разбрасываться сладкими красивыми речами, щедро отсыпать комплименты, пестрить остроумием и, конечно же, очаровывать. Среди всей съёмочной группы и тусовочного окружения уже ходили слухи о слепой влюблённости в Диму со стороны Антиповой, о слишком явственном покровительстве Изольды (уж не замешаны ли там дела амурные?) и так далее. И, естественно, Соколовский как ловкий пиарщик с быстрой реакцией не мог не принять подобные сплетни во внимание…

-Влад, неужели без этого никак нельзя обойтись?.. – сокрушался Дима, судорожно кусая губы. Не то, чтобы кандидатура Вики его не устраивала, но обманывать людей во имя того, чтобы о нём заговорили, не хотелось совершенно. Но, что и говорить, Соколовского это интересовало мало.
-Она в свои двадцать - уже состоявшаяся актриса, мегасуперстар, кстати, благодаря мне, - благонадеянно хмыкнул он, пожимая плечами. – И ваш роман с ней сделает популярным и тебя, к тому же, незадолго до выхода фильма это очень разумно. Заодно и о ней заговорят, а то давно уже она отмалчивается. Так и имя твоё засветим, и личико, и фильм пропиарим.
-Что от меня требуется? – тяжело вздохнув, Бикбаев всё-таки решился. В конце концов, это же просто розыгрыш, фарс, представление, спектакль? Просто очередная новая роль, не более того.
-Сходить с ней в клуб, порезвиться там от души, обязательно подставляясь папарацци, - улыбнулся Соколовский. – Потом засветиться вдвоём на какой-нибудь вечеринке и возле её дома. Ночью. Поздно. Без устали целуясь и откровенно зажимаясь. Вот и всё.

…И эти три дня были пыткой для Димы. Эта роль ему удалась не сразу, поскольку противоречила внутреннему «Я». Как можно целовать девушку, если при этом думаешь о парне? Как можно ласкать её тонкую спину, хрупкие плечи, если на их месте представляешь накачанное тело и сильные бицепсы? А уж смотреть в светло-серые глаза, упорно видя в них голубую кристальную прозрачность, просто невыносимо…Но всё же развязно вести себя, как будто «случайно» позируя довольным журналистам с фотокамерами, удалось. Фотографии получились отменными, как ни странно, качественными, чёткими и были опубликованы уже в следующем выпуске гламурных журналов. Ну и, разумеется, в Интернете. Уловка выдалась на славу: о неизвестном красавчике Диме Берге заговорили. «И когда же выйдет уже этот фильм?», «Так на этого милашку хочется посмотреть поближе», «Везёт же некоторым», «И что только он нашёл в этой курице» - комментарии были самыми разными, но всё же равнодушным остался мало кто.
И даже холодный бездушный Влад. Который почему-то в тот вечер безбожно напился…
Но даже не эта пытка стала для Бикбаева самой страшной. Он убедился в своей детской наивности ещё не раз: как вообще можно было думать, что он станет для Соколовского чем-то большим, чем игрушкой на ночь? Ну ладно, на несколько ночей. Хотя, скрывать нельзя, эти ночи казались Диме волшебством…

-Ну же, мой сладкий, расслабься… - тихим шёпотом уговаривал его Влад, рассыпая зёрна поцелуев по лицу. Резкие скулы, бархатистые щёки, немного вздёрнутый веснушчатый носик, приоткрытые веки… И жар дыхания на коже. Тело плавилось в горячих объятиях, разум уже давно распрощался с жаждущим телом, а душа просто расцветала, окутывая нежными бутонами любимого… Что бы ни говорил Соколовский, но для Димы это было занятие любовью…

А ещё Бикбаев во многом преуспел. Специально для Влада. Пусть он никогда бревном в постели не был благодаря своей потрясающей чувствительности и готовности раскрыться, но с каждым разом он делал всё большие и большие успехи. Его изобретательности и оригинальности даже Соколовский диву давался. И, зная пристрастия любимого, Дима даже обучился технике глубокого минета, чем вызвал у того небывалое восхищение…

-Дааа… - нежные пальцы перебирали слегка жестковатые от лака волосы, поглаживали, бездумно ласкали, ни к чему не обязывая и не принуждая. Да и зачем, если всё проходит просто идеально? Дима – определённо талант. – Оооо… Ты мой сладкий… И ещё чуть-чуть… Дима! – впервые он кончил с его именем на губах. Да и вообще впервые он получил столь глубокое, проникающее в каждую клеточку тела наслаждение от оральной ласки. Впервые взглянул на Диму другими глазами: перед ним был уже не провинциальный мальчик с затравленным взглядом, играющий роль независимого взрослого человека, а сладкий искуситель, ловелас-сердцеед, сводящий с ума представителей обоих полов. И впервые Влад почувствовал укол страха – потерять его…
И утро следующего дня для Бикбаева началось с невесть откуда взявшейся охапки цветов на тумбочке.

Дима знал, что ключи от его съёмной квартиры могли быть только у него и Влада. Поэтому догадаться, от кого букет с прилагающейся к нему запиской с текстом «Ты прекрасен», было нетрудно. И когда сердце от счастья готово было выпрыгнуть из груди, всё вдруг резко испортилось…

На съёмки окрылённый любовью Бикбаев прилетел на полчаса раньше условленного времени. Устроился у себя в гримёрке за повторением сценария, попутно попивая неизменный утренний кофе. Но вскоре зелёная папка была отложена, а тело напряглось, вслушиваясь в еле уловимый разговор за стеной…
-Я же вижу, как ты на него смотришь. А меня ты обманывать никогда не мог, - Андрей весело засмеялся, кивая глазами на сына.
-Потому что не стремился к этому, пап, - Влад невозмутимо пожал плечами, продолжая рассматривать свежий выпуск одного популярного глянцевого издания. И тут, конечно же, не смогли не упомянуть про роман известной актрисы и телеведущей на музыкальном канале Вики Антиповой с новой «звёздочкой» грядущего фильма. Недурно написано, ничего не скажешь. – Дима – мой подопечный, если ты об этом. Я делаю из него megastar и, да, любуюсь тем, что получается. Этот мальчик ещё покажет себя, можешь не сомневаться.
-Вот не поверю я, что между вами только работа, - усмехнулся Соколовский-старший, хитро прищурившись. – Зная тебя, он ещё в первый съёмочный день должен был оказаться в твоей постели. А смотришь на него ты влюблёнными глазами. И не ври мне, я точно так же в своё время смотрел на Игоря, - он вздохнул, вспоминая своё состояние тогда, двадцать лет назад. Влюблённый в звезду, известного актёра, он пошёл на огромный риск, уговорив нужных людей зарезать того на кастинге. А потом поймал, как рыбку на живца. И надо же – клюнул. И как же Влад сейчас напоминает его самого…
-Так и есть, пап, - не счёл нужным скрывать тот. – Только вот в моей постели он оказался ещё до съёмок, а если быть точным, в день кастинга. Но вот там ты прогадал – между нами только секс, и ничего большего никогда не было и никогда не будет.

И сказка оборвалась так же внезапно, как и началась. «Между нами только секс»… А разве не глупо было надеяться на что-то ещё? Разве такие, как Соколовский, способны на искренние чувства? Способны, но явно не к провинциальному наивному мальчику, нулю без палочки, мелкому неудачнику, случайно выигравшему в лотерею. И тысячу раз была права Изольда, которая говорила о том, что за всё нужно в этой жизни платить. А уж тем более за счастье, хоть и мимолётное. И вот теперь и он платит двойной ценой за ту нежность, что дарил ему Влад, за его ласку и тепло, горячие жадные прикосновения и сладкие поцелуи, которые ещё долго будут сниться ему в самых откровенных снах…

-Я люблю тебя, Димка… Я так тебя люблю, ты себе даже не представляешь… - горячечно шептал возбуждённый Влад в перерывах между страстными поцелуями. Каждую клеточку тела заполняло желание – завладеть юным красивым телом, подчинить, окончательно очаровать… - Возьми меня… Я давно об этом мечтал…
-Да, мой хороший… да… - руки Димы сомкнулись на Владовых ягодицах и нежно сжали, а указательный палец недвусмысленно прошёлся между обнажённых половинок, слегка проникая внутрь.
Подобные действия вызвали у Соколовского просто сногсшибательную реакцию: он немыслимо выгнулся, подобно грациозной кошке, стараясь впустить в себя палец как можно глубже, застонал, томные зрачки закатились, и он просто ухнул в умопомрачительные ощущения.
-Диииииимка… Что ж ты делаешь со мной… Дииим…
Голос, звучащий будто в туннеле, и ощущение нехилой встряски, как в самолёте во время попадания в зону турбулентности. И эпицентром этой встряски оказалось плечо. Открыв глаза, Бикбаев увидел слегка расплывчатый силуэт Влада, лежащего рядом. Так это… ему не приснилось?! Которую ночь подряд он видел, как спит с любимым, обнимает его, целует, там царит другой мир, в котором нет и не будет горя и разлуки. А наутро просыпался на влажноватых простынях, сгорая от стыда. И неизменно отправлял постельное на пару с нижним бельём в стирку…
-Дииим… Вставай уже, блин! Мы на съёмки опаздываем, - Влад уже был в джинсах и рубашке, будто и не он совсем лежал сонный какую-то минуту назад.
-А что ты здесь делаешь?.. – протирая глаза, пытался понять Дима. Память упорно отказывала, подкидывая лишь эпизоды из того волшебного сна. Или то было наяву?
-Ты сам мне предложил остаться на ночь у тебя, потому что было поздно, - в привычной усмешке фыркнул Соколовский, бросая в руки лежащему парню его брюки и водолазку. – А тебе для профилактики склероза я таблетки куплю.

Случайно услышанный тогда разговор он прокручивал в мозгу ещё долго. Израненное сердце готово было всё простить, а вот рассудок находился в ярости, в очередной раз требуя отступить и просто вычеркнуть голубоглазого красавчика из жизни. Только вот никак не получалось стереть его из памяти, забыть, выбросить, но разум упрямо боролся с этим…

-Зачем ты пришёл? – вопрос риторический, но вот задать его как можно более сухим и безразличным голосом Бикбаев был обязан.
У порога стоял Влад, держа в одной руке купленный только что торт, а в другой – айфон последней модели (видимо, с кем-то разговаривал по телефону, поднимаясь на лифте). Он очаровательно улыбнулся своими трогательными ямочками на щеках и сделал уверенный шаг за порог.
-К тебе пришёл, разве не понятно? – игриво подмигнул он, на ходу скидывая кроссовки. – Завтра у тебя выходной, так что можно оттянуться по полной.
Дима опёрся спиной о косяк, впуская непрошеного гостя в квартиру. Обида пеленой затянула молчаливую мышцу в груди, которая почему-то не ёкнула при виде объекта своей любви. Зато жадно схватила пустоту, поглощая её и впитывая в себя, закрываясь за ней, как за щитом.
…Они попили чаю с тортом, сухо поговорили о погоде, обсудили концепт грядущей фотосессии, ну а потом началось то, чего Бикбаев ожидал всё это время. Соколовский не просто брал то, что ему нужно, а заставлял Диму хотеть этого: соблазнял, очаровывал, затягивал потуже в сети страсти и безудержного желания. Но если раньше тот всегда откликался на это, сегодня всё было по-другому – Бикбаев смахивал на безвольного робота, у которого неожиданно сели батарейки, и он забыл своё предназначение.
-Ну и где же любовь, ласки, поцелуи? – как-то даже насмешливо спросил Влад, не получив ответа на очередную попытку пробраться языком в рот Димы. Тот позволял целовать себя, но вторгаться глубже в рот – нет, с дьявольской силой смыкая зубы.
-Какая любовь, Соколовский?! – Бикбаев истерично расхохотался, скидывая руки со своей талии. – Между нами только секс, или ты забыл?!
Этот гомерический хохот длился ещё долго, а вот Влад спокойно наблюдал за всем этим, налив в стакан минеральной воды. Значит, он всё слышал.
-А ты ожидал чего-то другого? – вздёрнул бровь он. – Да ты ещё наивнее, чем я думал, маленький провинциальный мальчишка.
-Не ожидал, - вдоволь насмеявшись, метнул ответную молнию Дима. – Животный, жёсткий секс и ничего более. Ну же, чего ты остановился? Продолжай, или мне самому? – непослушные пальцы слегка неловко, но намного быстрей, чем ожидалось, расправились с крохотными пуговками на рубашке, скидывая шёлковую ткань на пол. Но не успели руки расстегнуть ширинку на джинсах, как Соколовский, недобро усмехнувшись, насмешливо бросил:
-Sorry, сладкий, но у меня на тебя сегодня не встаёт. Сожалею.

И ближайшую неделю Влад просто не обращал на него внимания, перекидываясь лишь парой слов исключительно по делу и даже избегая прямого взгляда. Даже не удостоил своим присутствием один из Диминых фотосетов, которым просто бредил последнее время, ведь это была его идея: тёмная комната, мрачные стены, приглушённый свет где-то сбоку и вода, стекающая словно с потолка. Что и говорить, мокрый Бикбаев – его личный фетиш, и ради такого зрелища он бы отложил все свои дела. Но… он не пришёл. И потом даже не поинтересовался, как же всё прошло, и не попросил показать ему фотки…
А ещё чуть позже он явился на съёмки в сопровождении смазливой девушки, которую Дима точно уже где-то видел. Милая, позитивная, кареглазая брюнетка где-то ростом с него самого, яркий, но очень эффектный макияж, на голове объёмная причёска, справа над верхней губой крохотная трогательная родинка … И тёплый, манящий взгляд. А ещё руки Влада, бережно, но в то же время властно обнимающие её талию, и губы, как бы невзначай скользнувшие по щеке девушки.
Сегодня сцена последнего убийства, да? Самого зверского и самого жестокого по своей сути? Ха, с этой ролью он сегодня справится с лёгкостью, потому что страшная ревность пробудила в нём истинного зверя. И Игорь просто в диких аплодисментах будет извергаться, дивуясь таланту Берга.

-Поздравляю, это было круто! – к Диме подошёл белобрысый паренёк, чуть младше его самого, подающий надежды актёр, когда-то игравший в местном ТЮЗе и там же замеченный Соколовским. Собственно, он и привёл девятнадцатилетнего Сашу сюда. И, кстати, на свои девятнадцать он не выглядел намного взрослее. – Я просто в восторге и, действительно, поверил в твою животную жестокость!
Бикбаев, снимая пропитанную красной краской рубашку, слегка поморщился, тут же сменяя брезгливую гримасу на искреннюю улыбку. Этот мальчик с наивными голубыми глазами, иногда переходящими в серый цвет (они были живыми и этим в корне отличались от холодных глаз Влада), очень импонировал Диме. Смышлёный, позитивный, часто шутил, развлекая своими юморесками всю съёмочную группу, а главное, он излучал тепло и радость. Но с серьёзной ролью опера, занимающегося делом серийных убийств состоятельных девушек и женщин, справлялся просто на «ура».
-Спасибо, - Бикбаев протянул руку для пожатия, но, увидев, что и она тоже в краске, только цокнул, извиняясь глазами. – Чёрт, я, и правда, на маньяка похож, - он засмеялся, мгновенно забыв рядом с этим мальчиком обо всём, что ещё совсем недавно его тревожило.
-И не только внешне. Выглядел ты очень убедительно, Конфетка, - Михалёв захихикал, закрывая руками лицо, словно защищаясь. – Шучу. А на самом деле я просто в очередной раз аплодирую стоя Соколовскому. Владу. В плане отбора актёров у него просто охерительная интуиция. И с тобой он не прогадал.
Дима сглотнул вставший ком в горле, с силой заставляя себя расслабиться. Об их небольшом договоре с Владом знать никто не должен, поэтому Саша наверняка имеет в виду совсем другое.
-Я старался показать на кастинге всё, на что способен, - кротко улыбнулся Бикбаев, разводя руками. – И не только Соколовский стал на мою сторону, если ты об этом. И та же Изольда, например, приложила к этому куда больше усилий, - маленькая ложь, но, можно сказать, во благо. Подобные разговоры Диме, мягко говоря, не нравились.
-Благодаря Владу я здесь, - Михалёв широко улыбнулся, а в глазах у него расцветала, как минимум, симпатия. – Не знаю чем, но я ему понравился.
Перед глазами у Бикбаева просто поплыло. Интересно, сколько у Соколовского ещё таких «понравившихся» мальчиков? Да и Саша… очень даже красив. И куда уж более интересен как личность, чем он, «провинциальный паренёк». Поэтому от вопроса он удержаться просто физически не смог.
-И чем же ты Влада «отблагодарил»? Я, хоть убей, не верю в его пресловутое бескорыстие, - стараясь не выдать себя и сохранить невозмутимое лицо, спросил он. Внутри всё просто клокотало от возможного ответа на столь очевидный вопрос.
Но Михалёв выглядел растерянным и лишь округлил глаза:
-А надо было?.. Чёрт, я, и правда, даже бутылку какого-нибудь коньяка ему в подарок не купил… А он же меня знаменитым сделал фактически… - слова путались, Саша ужасно запинался, но в его искренности и непосредственности сомневаться не пришлось. Значит, между ними ничего не было – а это уже хорошо.
Но тут Влад вновь появился в их поле зрения, ведя под руку ту самую девушку. А это уже плохо…
-Кто эта краля? – неожиданно для самого себя спросил Дима, чувствуя, как кровь отходит от пальцев. Руки непроизвольно сжались в кулаки, да так, что аж (даже) костяшки побелели, а ногти ощутимо впились в ладонь. Ревность в очередной раз плеснула в лёгкие, препятствуя дыханию и словно сжимая сердце в груди.
-А ты разве не знаешь? – Михалёв по-настоящему удивился. – Это певичка одна, модная сейчас очень. Нюша, кажется. С ней наш Влад щас тусуется, вообще типа для пиара, ну а там кто его знает… По крайней мере, вместе они круто смотрятся, и мне эта пара по душе. Хотя вряд ли это пиар, он на неё так смотрит…

И тогда Дима просто впал в депрессию, в очередной раз поражаясь своей наивности. Да хоть разбейся он головой об стену, хоть в Бреда Питта превратись, да хоть в красавицу Анджелину Джоли, для Влада «единственным и неповторимым» он не станет. Игрушка на ночь, на две, на неделю – пока не надоест. Если уже не надоел…
А значит, остался последний шанс обратить на себя внимание – стать для Соколовского тем, кем Бикбаев никогда не был, доказать эту теорему «от обратного», перевернуть себя и весь мир. И у него обязательно получится…